Прошло уже несколько минут, как медики убедили адмирала пройти осмотр, и мы с Яруном стояли, прислонившись к переборке неподалеку от входа в лазарет. Часы показывали 4.50; корабль, казалось, вымер.

— Плебон — ты знала его? Когда ты заканчивала, он был первокурсником.

Я покачала головой.

— Лицо у него было очень похоже на мое. «Зеркальные отражения», так мы себя называли, хотя он африканец, а я южный славянин. Это нас и сблизило.

— Понятно.

— Когда мы закончили Академию, его направили на «Лиственницу», фрегат, исследующий Большую и Малую Медведицы. За первый год только одна высадка.

— Легкая служба.

— Судя по письмам, он скучал, хотя… Думаю, на самом деле он был благодарен судьбе. В середине второго года «Лиственница» тайно приняла на борт адмирала О’Хару. Ему было сто сорок, и таблетки уже не помогали. Плебон говорил, что этот человек уже начал умственно деградировать.

— Подозрительно знакомая ситуация, — заметила я.

— Плебон со своим напарником получили приказ доставить адмирала на Мелаквин. Они слышали о зловещей репутации планеты и, нажав на кое-какие рычаги, подали заявление, в котором отказывались от миссии.

— И?

— Совет заявил, что высадка, возглавляемая человеком с опытом адмирала, имеет больше шансов на успех, чем любая другая.

Я смотрела на него, потеряв дар речи. Адмирал в принципе не может возглавлять высадку. Все они выходят из капитанов вроде Проуп и не имеют ни малейшего опыта приземления на чужой планете. Любой курсант к середине первого семестра знает больше, чем адмирал выучит за всю свою жизнь.

— За несколько часов до высадки на Мелаквин Плебон послал мне сообщение, — продолжал Ярун, — где рассказал обо всем. Он боялся, что не вернется.

— И что?

— Связь с отрядом прервалась меньше чем через десять минут.

— Вот что значит расходный материал.

Это наша фраза — лучше, чем сказать «Мне очень жаль» или «Я понимаю твое горе». На самом деле люди говорят подобные вещи для того, чтобы дистанцироваться от чужого горя. Разведчикам дистанцироваться некуда.

МЕЛАКВИН — ТЕОРИЯ

— Итак, твоего друга послали на Мелаквин с дряхлым адмиралом, — резюмировала я. — И с нами будет то же самое. Может, таким образом Адмиралтейство просто избавляется от проблем со стариками?

Ярун пожал плечами:

— Когда «таблетки молодости» перестают помогать, деградация происходит быстро. Некоторые адмиралы, возможно, впадают в детство и, как дети, упрямятся, отказываясь уходить в отставку по доброй воле.

— Их может уволить наделенная полномочиями комиссия.

— Журналисты всегда найдут способ сунуть нос в работу любой комиссии, — заметил мой напарник. — И юристы тоже. Это может плохо отразиться на репутации флота.

— Значит, чтобы избежать гласности, Высший совет просто поручает опостылевшим им адмиралам самоубийственные задания? И кого заботит, если при этом погибнет несколько разведчиков?

Ярун снова пожал плечами и вздохнул:

— Вот что значит расходный материал.

ЧАСТЬ III ПЛАНЫ

ПЛАНИРОВАНИЕ

После долгой паузы Ярун спросил:

— У тебя есть какие-нибудь мысли насчет высадки?

Я размышляла над этим же вопросом — чувство жалости к себе быстро схлынуло, верх взяла выучка.

— Филар Тобит говорил, что Мелаквин больше похож; на Землю, чем сама Земля, — ответила я.