УКАЗАТЕЛЬНОЕ

Как всякий большой поэт,

тему отношений с Богом

он разворачивает как тему

отношений с женщиной.

А.Эткинд.

Сейчас, при виде этой, дикорастущей,

И этой садовой, с цветами, как глаза,

И всех, создающих видимость райской кущи,

И всех-всех-всех, скрывающихся за,

Я думаю, ты можешь уже оставить

Свои, так сказать, ужимки и прыжки

И мне, наконец, спокойно предоставить

Не о тебе писать мои стишки.

Теперь, когда в тоннеле не больше света,

Чем духа искусства в цирке шапито,

Когда со мной успело случиться это,

И то, и из-за тебя персонально - то,

И я растратился в ругани, слишком слышной

В надежде на взгляд, на отзвук, хоть на месть,

Я знаю, что даже игры кошки с мышкой

Меня бы устроили больше, чем то, что есть.

Несчастная любовь глядится раем

Из бездны, что теперь меня влечет.

Не любит, - эка штука! Плавали, знаем.

Но ты вообще не берешь меня в расчет.

И ладно бы! Не я один на свете

Молил, ругался, плакал на крыльце,

Но эти все ловушки, приманки эти!

Чтоб все равно убить меня в конце!

Дослушай, нечего тут. И скажешь прочим,

Столь щедрым на закаты и цветы,

Что это всех касается. А впрочем,

Вы можете быть свободны - ты и ты,

Но это все. Какого адресата

Я упустил из ложного стыда?

А, вон стоит, усата и полосата,

Отчизна-мать; давай ее сюда!

Я знаю сам: особая услада

Затеять карнавал вокруг одра.

Но есть предел. Вот этого - не надо,

Сожри меня без этого добра.

Все, все, что хочешь: язва, война, комета,

Пожизненный бардак, барак чумной,

Но дай мне не любить тебя за это

И делай, что захочется, со мной.

ОДИННАДЦАТАЯ ЗАПОВЕДЬ

Опережай в игре на четверть хода,

На полный ход, на шаг, на полшага,

В мороз укройся рубищем юрода,

Роскошной жертвой превзойди врага,

Грозят тюрьмой - просись на гильотину,

Грозят изгнаньем - загодя беги,

Дай два рубля просящему полтину

И скинь ему вдогонку сапоги,

Превысь предел, спасись от ливня в море,

От вшей - в окопе. Гонят за Можай

В Норильск езжай. В мучении, в позоре,

В безумии - во всем опережай.

Я не просил бы многого. Всего-то

За час до немоты окончить речь,

Разрушить дом за сутки до налета,

За миг до наводнения - поджечь,

Проститься с девкой, прежде чем изменит,

Поскольку девка - то же, что страна,

И раньше, чем страна меня оценит,

Понять, что я не лучше, чем она;

Расквасить нос, покуда враг не тронет,

Раздать запас, покуда не крадут,

Из всех гостей уйти, пока не гонят,

И умереть, когда за мной придут.

* * *

"Кто обидит меня - тому ни часа,

Ни минуты уже не знать покоя:

Бог отметил меня и обещался

Воздавать за меня любому втрое.

Сто громов на обидчика обрушит,

Все надежды и радости отнимет,

Скорбью высушит, ужасом задушит,

Ввергнет в ад и раскаянья не примет.

Так что лучше тебя меня не трогать,

Право, лучше тебе меня не трогать".

Так он стонет, простертый на дороге,

Изувеченный, жалкий, малорослый,

Так кричит о своем разящем Боге,

Сам покрытый кровавою коростой,

Как змея, перерубленная плугом,

Извивается, бесится, ярится,

И спешат проходящие с испугом,

Не дыша, отворачивая лица.

Так что лучше тебе его не трогать,

Право, лучше тебе его не трогать.

Так-то въяве и выглядит все это

Язвы, струпья, лохмотья и каменья,

Знак избранья, особая примета,

Страшный след Твоего прикосновенья.