— Один?

— Я видел его одного…

— Дальше.

В глазах Барона мелькнула тоска. Он представлял конечную главу рассказа до которой рано или поздно придется дойти. Убийцу, старавшегося сделать так, чтобы труп не опознали, и его жертву связывали отношения, которые были известны окружающим. Приятельские либо, наоборот, враждебные. Это предопределило способ убийства. Опознание трупа заведомо влекло разоблачение убийцы. Мокрушник, если он не маньяк, как правило, оставлял жертву в том виде, в каком она приняла смерть. Не расчленял и не обезображивал.

— Дальше…

— Кудим попросил набрать номер Шайбы…

— Потом?

— Кудим взял трубку. О чем говорили, я не знаю. При мне он только поздоровался.

—Может, пригласил на шашлык?

Барон замолчал. Первый этап допроса завершился. Для второго следовало поднять планку еще выше. Савельич тут же вступил в разговор. Они работали в паре.

—Надо рассказать все по-честному, Паша…

Они уже сходили вместе вдвоем отлить…

Сюжет был известен. И с заранее известным финалом.

—Мы договаривались. Всю правду. Я за тебя подполковника просил. Мы знаем, что организатор был не ты…

Бутурлин вроде собрался встать.

—Я вижу, по-хорошему он не хочет… — Он мельком взглянул на испачканные мазутом руки Барона. Барон сидел еще полный воздухом и привычками воли. Он не принимал пока мысль о том, что путь на свободу для него закрыт. И судьба его на много лет вперед уже решена…

Со скрипом начался второй этап.

— Кудим пригласил поехать в рощу?

— С ним был другой.

— Плата?

— Нет, Плата был занят…

«Правильно: охранял заложника…»

— Савон…

«Точно! Савон объявил Шайбе, что утренний выезд с Неерией не состоится…»

Убийцы Шайбы были названы. Это было наверняка не единственным их преступлением.

— И шашлык у вас в ресторане взяли?..

— В «Кулинарии».

— Какой, помнишь?

— Бараний.

— На чем ехали?

— Кудим был на машине.

— Ну, дальше.

— Приехали…

— Ну! Ну!

— Не знаю. Я собирал сушняк для костра… — Барон спрятал глаза. Бутурлин переглянулся с Савельевым. «Не он ли вырубил Шайбу перед тем, как тому упасть в костер…»

Мать Барона появилась быстро. Гнутый носик, некрасивые беспокойные глазки, веснушки… Сквозь колготки на пальцах просвечивал вишневый педикюр. Увидев Бутурлина, она не удивилась, не растерялась.

—Знала, что так будет. Еще там, у магазина. Материнское сердце — вещун!

Говорила она все так же тихо, держа руку у рта. Короткий взгляд словно обтекал Бутурлина, кабинет, все замечал. Отсутствие растерянности говорило об опыте посещений такого рода.

—Его не отпустят…

Бутурлин не намеревался ее обманывать. Лишать надежд тоже не хотел.

— Пока нет… — Он вышел из-за стола, сел за приставной столик, напротив. — Зато, глядишь, останется жив! Не убьют, как Шайбу…

— Шайбу!

Она замолчала с открытым ртом. У нее отсутствовали оба верхних клыка, моляры и премоляры.

—Никто, между прочим, еще не знает.

Женщина обвела глазами Бутурлина, точнее, пространство между ними.

— Раньше сядешь — раньше выйдешь. Ничего, что я все время «тыкаю»? Я говорю «ты» только тем, кому доверяюсь…

— Сколько угодно…

— Ты сказала про третьего в их компании.