—Да. Едем?

—Жди у телефона. Может, кто позвонит. Я сам сгоняю. Буду через час.

На Минку прикатил быстро. Мотоцикл работал как часы. Серый оставил его на перекрестке. Последнюю сотню метров прошел пешком. Постучал в стекло. Хозяин спал на террасе. Убрал собаку, открыл дверь.

Валюта лежала в стиральной машине. Рядом наготове стоял чемодан. Вдвоем быстро переложили валюту. Вышел также бесшумно. Хозяева услышали грохот мотоцикла. На перекрестке словно с оглушительным треском взлетел реактивный лайнер…

По проспекту движения почти не было. Серый держал скорость под сто восемьдесят. Ощущение собственной невесомости было счастьем. Серый принадлежал к людям, не ведающим чувства страха. Встречные дома с гулом неслись навстречу, продираясь сквозь окружающие деревья, чистенькие палисадники для начальства, пустые троллейбусные и автобусные остановки, киоски, ларьки…

Светало.

Где-то сбоку краем глаза он заметил выгребавший на проспект ментовский ПМГ. Серый поддал газу, и оказалось, что это последний раз в жизни. Трос, лежавший поперек дороги, который Серый не заметил, внезапно взлетел на уровень груди. Гонка закончилась. И с ней существование. «Харлей-Дэвидсон», сам Серый, модная туфля, сжимавшая тесно его ногу, — все полетело в разные стороны.

Во время осмотра места происшествия туфлю нашли метрах в двадцати — так всегда бывало, когда человек на большой скорости врезался в преграду, будь она идущим навстречу поездом или закрепленным одним концом тросом, второй конец которого, с грузом, при приближении мотоцикла внезапно сбросили вниз с парапета в подземный пешеходный туннель.

Около часа ночи генеральша, поцеловав мужа, ушла и свою комнату. Телефонные звонки с небольшими перерывами следовали один за другим. Редкая ночь вице-президента «Рассветбанка» проходила без переговоров с партнерами. Эта не явилась исключением. Сразу после полуночи позвонили из «Рыбацкого банка»: местная прокуратура после звонка куратора из Москвы не имела больше претензий, судно сразу после ремонта могло покинуть Астрахань.

—Вот и ладушки… — Гореватых был доволен. — Пошли ему осетринки, икорки…

—Может, посущественнее?

—Это мне. Что положено ему — это моя проблема! Не твоя!

Потянулись к трубкам и соотечественники, предпочитавшие пользоваться не офисными, а иными средствами связи. Постепенно подключилось ближнее зарубежье. Звонившие были все больше бывшие коллеги. Новые названия бывших республик, щеголявших суверенитетом, государственной символикой, всенародно избранными лидерами не внесли изменений в субординацию.

С наступлением утра в Юго-Восточной Азии на проводе возникли Малайзия и Таиланд. Линия конфиденциальной связи с партнерами была абсолютно защищена и надежна. Партнеры звонили не от себя, а посетив с этой целью некие экстерриториальные учреждения, резидентуры. Для обычных переговоров существовала другая линия, с другим номером. В эту ночь Гореватых то и дело невольно к ней прислушивался. Время, когда он спокойно засыпал, повинуясь только собственному приказу, не думая о том, что предстоит, безвозвратно прошло.

Звонивший, после того как Гореватых ответит, должен был кашлянуть и повесить трубку. Обычный привет неопознанного телефонного хулигана-рецидивиста. Это было точкой отсчета для Гореватых и одновременно для звонившего киллера, который, не подозревая о том, уже находился под наблюдением людей из Фонда психологической помощи во главе с Сотником.

Киллер, подобравший чемодан, тут же сам становился как бы жертвой одной из расплодившихся во множестве уличных шаек и одиночных стрелков, ставящих на гоп-стоп поздних прохожих.

Звонок раздался с опозданием.

—Слушаю… — Гореватых напрягся. Звонил земляк по Ленинску из Генеральной прокуратуры.