Встретившись со мной глазами, Куинси нервно сглотнул. Уж не знаю, что он высмотрел в моем взгляде, но это заставило его отступить. Моя улыбка стала еще шире, и белое свечение ушло из его глаз.

– Я доложу Роланду, – скрежеща зубами, бросил он.

Я отпустил его, потрепав по щеке.

– Валяй.

С минуту помешкав, Куинси отлепился от стены. Гордо прошествовав по комнате и больше ни разу не оглянувшись в сторону кровати, он вышел в коридор. Теперь приятель знал, что этого делать не стоит. Махнув рукой, я наблюдал, как дверь в комнату медленно закрывается. Щелчок замка грохотом отозвался во мне. Закрытая дверь в доме, полном Лаксенов… Это было абсолютно бессмысленно, но так по-человечески.

Я зажмурил глаза и стал тереть лицо руками, внезапно осознав, насколько я устал. Возможно, прийти сюда было не лучшей из моих идей, но я не мог поступить иначе. С того самого момента, как я вернулся в этот дом, меня тянуло в эту комнату, и соблазн был таким же мощным, как и зов моего собственного племени.

Я не мог даже в мыслях произнести ее имя.

Я был эмоционально открыт и старался избавиться от лишних мыслей, но когда я повернулся к кровати, это было почти как удар под дых. Я не мог двигаться или дышать. Я замер, словно подвешенный в воздухе. Два дня прошло с тех пор, как я видел ее в последний раз, но казалось, что прошла целая вечность.

И действительно прошла вечность – пришел другой мир с другим будущим.

Когда я смотрел на Кэти, это напомнило мне о том, как я вошел в Зону 51 и после месяцев разлуки обнаружил ее спящей, но после этого все стало другим – пожалуй, даже лучше. Я почти рассмеялся от мысли, что находиться под колпаком «Дедала» было бы для нее более счастливым исходом, но это – правда.

Кэти лежала на спине. Очевидно, что тот, кто принес ее сюда (не Доусон), совершенно не позаботился о том, чтобы ей было удобно. Ее попросту бросили здесь, как мешок с грязным бельем. Хорошо еще, что хоть положили на кровать, а не на пол.

Кроссовки все еще были на ней. Одна нога находилась поверх другой, согнутой в колене. Джинсы на коленях были порваны и испачканы засохшей кровью. Правая рука была согнута в локте, а левая лежала на нижней части живота. Слишком большая рубашка – моя рубашка – задралась, обнажив широкую полоску бледной кожи. Мои руки сжались в кулаки – так сильно, что костяшкам пальцев стало больно.

Что делал в этой комнате Куинси? Ему просто стало любопытно? Не думаю, что раньше ему доводилось видеть гибридов или ощущать их присутствие, и поэтому вновь прибывшие Лаксены подняли эту любопытную макаку на смех. Возможно, дело было в другом?

Господи. Я даже думать боялся о других причинах, потому что ни одна из них не предвещала ничего хорошего. Если бы Роланд по-прежнему ценил мое присутствие, у Кэти был бы шанс остаться в живых, но после того, как провел с ними несколько дней, я понял, что существуют вещи похуже смерти.

Не помню, как я оказался рядом с кроватью. Мне не следовало здесь находиться; это последнее место, где я должен был оказаться, но вместо того, чтобы уйти, и это означало бы, что мой котелок еще как-то варит, я сел рядом с Кэти, не в силах оторвать взгляда от ее руки, лежащей прямо над пупком.

Рука ее была такой бледной, такой маленькой. Такой хрупкой, хотя Кэти не была обычным человеком. Мой взгляд скользил вверх по ее руке. На плече рубашка порвалась и обуглилась, и синяя ткань потемнела от крови.

Я наклонился над ней и положил руку рядом с ее неподвижным телом. Белое одеяло и простыни пропитались кровью. Неудивительно, что Кэти казалась такой бледной. Сердце мое стучало, а взгляд скользил по длинным локонам каштановых волос, раскинувшимся по подушке.

Моим пальцам не терпелось дотронуться до ее волос, дотронуться до нее, но каждый мускул в моем теле застыл, когда взгляд остановился на ее раскрытых губах.