|
Но у меня уже не было пути назад. Группа Шуры ушла через полчаса, меня с собой они, понятное дело, не звали, я и не навязывался, но с Лисом, улучив момент, поговорить все-таки подошел. Он сидел, прислонившись спиной к дереву, и выглядел сносно, хотя повязка на голове уже отчасти набралась кровью. — Ничего, врач уверяет, жить буду, — буркнул он довольно оптимистически. — Кстати, видел я издали, как ты Шурке в рожу дал. — За дело дал. Нечего было язык распускать. — У Шурки не только язык. У него приказ был — тебя при встрече на месте, если что, расстрелять. До «Агропрома» не конвоировать и даже не допрашивать и, уж конечно, не разговаривать по душам. — А что не расстрелял? — Не дали бы ребята. Если бы не ты, стычка, сам знаешь, чем бы закончилась. Поэтому Шурка сделал вид, будто никакого определенного приказа не получал, но нрав свой сдержать не смог, отсюда и драка. — Нас тут не подслушивают? — Нет. — Знаешь, что случилось с Полозовым? — Потерялся он, говорят, да. Но если ты подробностей хочешь, Моро, то мне тут добавить нечего. Слишком мало я знаю. — Тогда зачем на «Агропроме» спасать меня полез? — Полозов мне это посоветовал. Настоятельно так… Встретил у Ореста, ну и… был разговор. Должок у меня еще раньше приключился в пользу Полозова. А тут он говорит — выпусти Морокина, помоги ему уйти, после этого квиты. — А без Полоза ты бы спасать меня не полез… — Трудно сказать. Иногда думаю — да. Иногда думаю — нет. Что не случилось, то не произошло. Но я тебе, Моро, не враг. И никогда врагом не буду. Не то что некоторые. Ну, как говорится, и на этом спасибо. Я оставил Лиса в покое, ему и впрямь сильно перепало неприятностей и от своих, и от чужих тоже, а впереди был еще долгий путь… В лесничество мы в тот день так и не вернулись, лагерь разбили возле злополучного туннеля. К ночи Лунатик нагреб кучу веток и запалил, устроив костер покруче. Нейтралов я долго вызывал по рации, однако они были далеко и обещали явиться только утром. Чернявый «свободовец» метался и постанывал во сне, а Экса бодрствовал и молчал, рассматривая огонь. Скорее всего он тоже чувствительно мучился, но не жаловался и ни о чем меня не просил. Обезболивающих не осталось не только у меня, но и у Лунатика тоже, а у самого Эксы в карманах и рюкзаке не оказалось даже пресловутой «травы». — Есть будешь? — спросил я. — Не хочу. Я все-таки дал ему воды и попытался кормить консервами из банки, которую нашел в бесхозных вещах убитых. — Костя как? — Жив-здоров и тебя вспоминает. Причем вспоминает паршиво. — А на Лиманск зачем поперлись? К своим на помощь? Он снова замолчал и отвернулся. Ночью собаки подходили совсем близко. Я слышал их частое дыхание и шаги. Лунатик не спал, он держал винтовку наготове и думал непонятно о чем, потому что на разговоры совсем не велся. — Ты бы лучше спал, раз я все равно караулю. — Не тянет меня в сон, Моро, — вроде бы искренне признался он. Белки глаз у него тем не менее опять порозовели как от недосыпания. |
