Она подхватила длинную ночную рубашку. Великолепный шелк, словно вода, скользил сквозь пальцы. Она подержала ее в руках, воображая, как будет смотреться в ней, и покраснела. Наряд был… весьма нескромным. Дочь преподобного мистера Фарли никогда не имела и даже представить себе не могла подобного одеяния. Через него явно будет видно все: настолько оно казалось тонким. Она просунула пальцы под рубашку и, действительно, ее розовая кожа просвечивалась сквозь тончайший шелк. Кейт покраснела еще сильнее, поспешно положила этот предмет одежды и снова обратилась к платью цвета голубиного крыла.

— Этот цвет вам очень идет, — раздался от двери глубокий голос.

Кейт ахнула и быстро развернулась, прижимая к себе наряд — ей казалось, что она голая. Джек Карстерз стоял в дверях, небрежно прислонившись к косяку.

— К-как давно вы там стоите? — заикаясь, произнесла Кейт.

Он промолчал, но ленивая улыбка подсказала ответ, и ее румянец стал гуще. Он определенно видел, как она разглядывала шелковую ночную рубашку.

— Я принес вам письмо.

Он посмотрел на беспорядочно разбросанную по кровати одежду, и вкрадчивая улыбка расплылась еще шире. Кейт проследила за взглядом Джека. Тот уставился на нижнее белье и ночные рубашки. Она, с пылающими щеками, торопливо все это схватила и затолкала под платья.

— Ч-что… что вы сказали, вы хотите? — пролепетала она, от стыда не поднимая на него глаз.

— Вам пришло письмо, — тихо ответил он. — И вижу, не только оно.

Джек не смог побороть искушения поддразнить ее. Представив эту длинную ночную рубашку, чувственно скользящей по ее коже, он вмиг напрягся всем телом, воображение услужливо нарисовало Кейт, облаченную только в прекрасный прозрачный шелк. А этот румянец, так легко окрасивший ее щеки, залил, несомненно, и другие части тела. Он знал это. И она знала, что он это знает; он догадался об этом по ее смущению. А смутить Кейт Фарли не так-то легко, и раз подвернулся такой случай, он, ей-богу, насладится им сполна. В этот миг маленькая фурия была просто восхитительна: разрумянившаяся, растерянная и неуверенная.

— Пожалуйста, отдайте мне письмо, — попросила Кейт, все еще взволнованная его насмешливым глубоким голосом.

Он протянул ей конверт. Кейт потянулась за ним, но Джек молниеносно отдернул руку.

— Сначала скажите «спа-си-бо», — растягивал он слова, продолжая усмехаться.

— Дайте его мне, пожалуйста, — недовольно повторила Кейт.

Что за дурачина! Неужели вообразил, будто она станет сражаться с ним из-за какого-то письма? Еще в детстве Кейт дразнили настоящие эксперты в этом деле — ее братья, — и не так уж она глупа: прекрасно знает, пытаться выхватить у него бумагу совершенно бесполезно. Начать хотя бы с того, что Джек слишком высокий.

В любом случае, она поклялась, что не позволит ему снова до нее дотронуться. Ее стычки с Джеком Карстерзом совершенно не походили на драки, в которые она вступала с братьями. Его прикосновения никак нельзя было назвать братскими; из-за них она чувствовала себя странно беспомощной, внутренне трепетала и ей требовалась вся ее сила воли, чтобы оторваться от него.

— Я преодолел столько ступенек, чтобы доставить его вам. Разве я не заслужил кое-чего? — дразнил он Кейт, наслаждаясь ее замешательством.

— Хорошо, кое-что заслужили, — пробормотала она себе под нос.

Но он расслышал ее и рассмеялся:

— Маленькая дикая кошечка. Вот ваше письмо, держите.

И он бросил его на кровать.

— Благодарю. Теперь, пожалуйста, уходите. — Кейт демонстративно зашагала к двери. — И можете забрать с собой все свои вещи.