Александр ощутил, как вздрогнул и потерял равновесие Винтер. Он решил, что жеребец охромел на переднюю ногу, и пронзительное ржание подтвердило его догадку. Король захлебнулся криком, валясь вперед, на деревянную луку седла. Он схватился за шею коня, чтобы не упасть, и ощутил острую боль, на этот раз в собственной ноге, когда что-то вонзилось в нее сбоку. Он еще успел понять, что это лошадь Адама и что оруженосец выпустил поводья его коня. А потом они с Винтером полетели в темноту.

Адам прилагал отчаянные усилия, чтобы успокоить свою запаниковавшую лошадь, слыша, как затихает внизу предсмертный крик короля. Через несколько мгновений ему удалось утихомирить свою кобылу и спешиться. Держа поводья одной рукой, он наклонился, чтобы стереть кровь с кинжала, зажатого в другой, о мокрую траву, растущую вдоль тропы. Покончив с этим, он приподнял короткую штанину и спрятал кинжал в ножны, привязанные к лодыжке. Осторожно ступая, Адам подошел к краю обрыва и принялся ждать, сдувая капли дождя с кончика носа. Через несколько минут темноту вновь прорезала вспышка молнии. Острые глаза Адама разглядели внизу какую-то неясную, бесформенную тень. Он ждал. Сегодня ночью должна была светить полная луна, но буря спутала все карты. С другой стороны, рев ветра и шум дождя заглушили крик короля, так что Брайс наверняка ничего услышал, хотя этому дураку полагается быть уже далеко. Последовала троекратная вспышка, и Адам вновь принялся вглядываться в темноту. Конь короля остался лежать на месте, но теперь Адам разглядел рядом и маленькую фигурку. Кроваво-красное платье Александра сияло в мертвенном свете молний, подобно знамени. Удовлетворенный увиденным, оруженосец вставил ногу в стремя и поднялся в седло. Даже если король выжил после падения, он все равно погибнет от холода, прежде чем кто-нибудь найдет его, а уж Адам побеспокоится о том, чтобы направить поисковую партию в другую сторону. Вонзив шпоры в бока лошади, он продолжил свой путь вперед и наверх, к Кингхорну, репетируя ложь, которую собирался преподнести молодой королеве.

Внизу, на пляже, умирающий скакун повернул голову. Кровь хлестала у него из глубокой раны на передней ноге. Именно перерезанное сухожилие вынудило Винтера потерять равновесие. Теперь же оно было неотличимо от остальных повреждений, полученных после падения. В нескольких футах от коня, раскинув руки, недвижно лежал его венценосный хозяин, держа голову под неестественным углом. Резкий порыв ветра, налетевший с Форта, приподнял край королевской накидки, и та захлопала по песку, но это было единственное движение, нарушившее мертвый покой пустынного места.

Сегодня погибшие не восстанут.

Мальчик задыхался, а конь под ним с бешеной скоростью несся по берегу, выбрасывая из-под копыт клочья мокрого песка и все дальше унося его от криков, эхом затихающих позади. Одной рукой стискивая поводья, мальчик всем телом откинулся назад в седле, почти стоя в стременах и надеясь остановить безумный бег лошади, пока мышцы не заныли от боли. Сильный ветер трепал волосы, швыряя их в глаза и ослепляя, а копье, которое он сжимал правой рукой, раскачивалось из стороны в сторону. Внезапно конь прыгнул вперед, и боль от вырвавшихся из руки поводьев пронзила мальчика насквозь. Скакун бешеным галопом устремился к полосе прибоя, и подросток выпустил копье, которое упало на песок под копыта коня и разлетелось в щепки. Издалека до него донесся голос, выкрикивавший его имя.

— Роберт!

Вцепившись в поводья уже обеими руками, мальчик из последних сил сражался с обезумевшим животным, крича от страха и отчаяния, а конь продолжал свой неумолимый бег к волнам, с шипением накатывающимся на берег. Море, сверкающая поверхность которого в лучах полуденного солнца искрилась ослепительными белыми брызгами, надвигалось, заполняя весь мир вздымающимися валами прибоя. Его оглушительный рокот стоял у него в ушах. И вдруг он ощутил страшный толчок. Небо опрокинулось, и на мгновение он увидел облака и чаек.