Траву, сверкающую бусинками росы после дождя, усеивали веточки и солома с крыши ее хижины, сорванная ураганом, хотя холм, у подножия которого приютилось ее жилище, надежно укрыл его и уберег от самых страшных последствий стихии. Пробормотав благодарственную молитву богам воздуха, Эффрейг остановилась, чтобы поднять ведро, оставленное снаружи специально, чтобы собрать в него дождевую воду. Наклонившись, она вдруг заметила какой-то предмет, лежавший под дубом, наполовину присыпанный мусором, оставшимся после бури. Это была судьба, упавшая ночью и исполнившаяся.

Выпрямившись, Эффрейг заковыляла по мокрой траве, и хрупкие листочки щекотали ее босые ступни. Подойдя к дубу, она с трудом наклонилась, так что старые кости затрещали, протестуя, а потрепанная накидка колоколом раскрылась вокруг колдуньи. Она осторожно смахнула красно-коричневые листья, из-под которых показалась сплетенная паутинка из молочно-белых прутьев. Лежавшая внутри позеленевшая от старости веревка была завязана петлей висельника — первопричина проклятия Святого Малахии. Колдунья бережно коснулась пальцами потрепанных непогодой прутиков, и дыхание ее участилось, когда она задержала взгляд на истончившемся обрывке витого шнурка, который так упорно и долго удерживал судьбу старого лорда. Запрокинув голову, женщина увидела в трепещущей листве раскачивающийся обрывок шнурка. Рядом, почти на самой макушке дерева, безмятежно висели несколько паутинок из прутиков. Глаза Эффрейг загорелись, остановившись на одной из клеток, ребра которой были коричневыми и крепкими. Внутри, залитый золотистыми солнечными лучами, мерно покачивался на истончившейся ниточке венок из вереска и дрока.

Послесловие автора

В июне 2007 года я приехала в Шотландию собирать материал для своего романа «Реквием», последней части моей первой трилогии, посвященной расцвету и падению Ордена тамплиеров. Главным героем я сделала шотландца; согласно моему замыслу, он должен был вернуться из крестовых походов и с головой окунуться в войны за независимость. Борьба Уильяма Уоллеса и повстанческой армии вполне сопоставима с борьбой тамплиеров за выживание во время суда над ними, особенно если учесть, что оба конфликта достигли своей кульминации в 1314 году, когда состоялась битва при Бэннокберне, а на костре был сожжен последний Великий магистр ордена храмовников, Жак де Моле. Я побывала в Париже месяцем ранее, изучая историю ордена, и рассчитывала, что экскурсия в Шотландию поможет мне восполнить пробелы во второй половине сюжетной линии. Я провела три недели в дороге и побывала на местах сражений, которые сейчас превратились в жилые массивы, заодно посетив заросшие плющом развалины аббатств и старинных замков. И по мере того, как проходили дни, со страниц истории и пейзажей дикой природы на первый план выступала фигура одного человека — Роберта Брюса. Его личность настолько увлекла меня, что я решила углубиться в древнюю историю, выходившую далеко за рамки английского вторжения в 1296 году и последующего восстания, которое возглавил Уильям Уоллес. Я оказалась в эпицентре старинной фамильной вражды, двух гражданских войн и борьбы за корону. К концу поездки мир Роберта настолько захватил меня, что я почти забыла о тамплиерах — главных действующих лицах «Реквиема». Вернувшись домой, я поняла, что этот человек никак не сможет сыграть эпизодическую роль в повествовании о другом мужчине. Его история была слишком хороша, полна интриг и слишком запутана, чтобы безжалостно обкорнать ее и втиснуть в заранее определенные рамки. Мне пришлось оставить его в покое и сосредоточиться на полном драматизма, но гораздо более простом жизнеописании Уоллеса, которое вполне вписывалось в мой первоначальный сюжет о тамплиерах. Однако же Роберт отказался незамеченным уйти со сцены, и через несколько недель, будучи не в силах заглушить его голос, я позвонила своему агенту, который уже давно добивался от меня каких-либо идей и предложений относительно следующего цикла моих романов.