Дженна подняла глаза к небу, туда, где висела Арн – полная луна, окутанная тайной.

– Я дала ему талисман, – сказала она.

– О да! – вмешалась Лоириг со смехом, напоминавшим лошадиное ржание. – Неизвестно ещё, что он принесёт этому мальчику.

– Ничего плохого, за это я могу поручиться.

– Да, скорее всего, – согласился Тур. – А может, встречу с Пэк из Паксилла?

Дженна вздохнула и отвернулась от своих товарищей.

– В моем пруду и так слишком много головастиков, – сказала она. – У меня нет ни времени, ни запасного сердца ещё для одного.

Тур понимающе кивнул:

– Тяжело смотреть, как они увядают и умирают в мгновение ока.

– Я не могу понять, что ты в них находишь? – добавила Лоириг. – В них ведь совсем нет жизненных сил.

– Они горят так ярко, – сказала Дженна. – Меня всегда привлекал этот свет. Они уходят быстро, поэтому должны гореть ярко, или не будут видны вовсе.

– Как ты можешь скучать по ним? – спросила Лоириг. – Они же плодятся словно кролики.

– Люди любвеобильны, – сказала Дженна с улыбкой.

Лоириг хмыкнула:

– Лучше давайте мне каждый день по хобу. По крайней мере, сил у них хватает на всю ночь. – Она усмехнулась, глядя на Тура, раздувшегося от гордости. – Когда они ещё не очень стары, – добавила она.

Человечек насупился и бросил на неё сердитый взгляд.

– Если он снова придёт, ты ответишь на его зов? – спросил он у Дженны.

Она покачала головой:

– Меня к тому времени здесь уже не будет. Я дала ему амулет, такой же, как Старому Тому, только Том вернул его мне. Джонни Фо может пойти туда, куда поведёт его талисман, а может и не пойти – это его выбор.

– Так ты все же собираешься в путь? – спросила Лоириг.

– Ведь кто‑то должен, если в этом году мы хотим проскакать под луной.

Все трое некоторое время стояли молча, думая о том, как долго уже не собирались фиана сидх в кавалькаду удачи.

Фиана сидх были феями‑одиночками, не присоединявшимися ни к Благословенному, ни к Неблагословенному дворам. Лишь раз в месяц собирались они в кавалькаду и скакали по длинному извилистому пути, ведущему через их земли, по древним прямым дорогам и лунным тропам. Так обретали они свою удачу. Было нечто прекрасное в извивающейся веренице фей, скачущих под полной луной… Эта скачка заряжала их энергией, словно батарейки.

Без кавалькады удачи они слабели. Волшебство теряло силу. Фиана сидх исчезали.

Прошлой осенью между двумя дворами произошла битва, и победа досталась благословенным созданиям. Неистовая Охота была освобождена от векового рабства, гругаш Кинроувана оставил свою Башню Джеку, а Неблагословенный двор рассеялся. Период между Самхейном и Зимним солнцестоянием стал временем перемен. Жизнь Кинроувана вернулась в обычное русло, Неистовые Охотники покинули пределы королевства, а Неблагословенный двор начал перегруппировываться и заключать новые союзы в поисках предводителя.

Фиана сидх, никогда ни к кому не примыкавшие, стояли в стороне и наблюдали.

Но все феи, как одиночки, так и живущие племенами, поклонялись Арн, Матери Луне, а она повелевала собираться вместе даже фиана сидх, пусть сознавали они это лишь один раз в месяц, когда Арн поворачивалась к подлунному миру своим новым лицом. В другое же время каждый из них ходил своими путями, пока все не почувствовали, что равновесие сил в Волшебном мире нарушилось, и кто‑то вторгся в пограничные земли фиана сидх.

Обитатели уходили с обжитых мест. Где‑то нашли убитого хоба, с которого сняли куртку‑невидимку.