— Увидел, как они выходили с пустыря на восточной окраине, — сказал он. — Свалились с неба на подбитом катере. Похоже, «Карго-9».

— Они рухнули и все же вышли оттуда невредимыми?

Работяга покачал головой.

— Один был весь в крови, и его пришлось выносить на руках. Большой воин, я таких никогда не видел.

— Больше, чем Гхота? — спросил скрытый в тени трона человек.

— Ага, больше. Они все огромные. Как космодесантники у Врат Прим.

— Интересно. И сколько же было этих гигантов?

Человек снова закашлялся, сплюнул алую кровь и качнул головой.

— Шесть или семь, я точно не знаю, но с ними был еще какой-то тщедушный человечек. Ничего особенного, но один из великанов о нем явно заботился.

— Где сейчас эти люди?

— Я не знаю, они могут быть где угодно!

— Гхота…

Гхота наклонился и стал поднимать пленника, пока его ноги не повисли в воздухе. Он держат мужчину на вытянутой руке, но подобное усилие, казалось, не доставляет ему никакого труда. Второй рукой Гхота вытащил из кобуры огромный пистолет.

— Я тебе верю. В конце концов, зачем тебе лгать перед неизбежной смертью?

— Когда я их видел, они направлялись к Вороньему Двору, клянусь!

— Вороний Двор? Интересно, что им там понадобилось?

— Я не знаю, правда, — захныкал его пленник. — Может, хотят показать раненого Антиоху.

— Этому старому дураку? — В тихом голосе с трона послышался смех. — Что он может понимать в сверхъестественной анатомии прославленных космодесантников?

— Если уж они свалились здесь, могли и к нему обратиться, — сказал Гхота.

— Могли, конечно, — согласился сидящий на троне. — И я должен выяснить, что привело таких воинов в мой город.

Человек встал и стал спускаться к подножию трона. При виде уродливого гиганта, намного превосходящего размерами даже Гхоту, несчастный рабочий зарыдал от страха. Из-под пластин кованого металла и керамита, очень похожих на доспехи легионеров Астартес, массивными буграми торчали колоссальные мышцы.

Бабу Дхакал подошел к плачущему пленнику и стал нагибаться, пока между их лицами осталось не больше нескольких сантиметров. Одно лицо было совершенно ничем не примечательно, с печатью усталости от бесконечной работы, другое — бледное, словно у мертвеца, обтянутое высохшей кожей, с множеством булькающих трубок и крестообразных металлических скоб, сдерживающих рост раковой опухоли. Узкая полоска жестких волос с треугольного выступа надо лбом повелителя клана тянулась до самого затылка, а вниз от нее до самых плеч расходились татуировки в виде молний.

Его глаза, как и у Гхоты, покраснели от внутренних кровоизлияний и не выражали ни малейшего намека на человеческое сочувствие или понимание. Глаза убийцы, глаза воина, который с боями прошел весь мир и убивал каждого, кто вставал у него на пути. Взгляд этого человека завораживал целые армии, распахивал ворота крепостей и повергал в страх великих героев.

На спине у него висел меч длиной в рост взрослого мужчины, и Бабу Дхакал медленно и осторожно вытащил его из ножен, словно хирург, готовящийся к операции.

Или палач, приступающий к пыткам.

По кивку Дхакала Гхота разжал руку.

Меч взметнулся вверх, блеснула сталь, потом на пол ударила мощная алая струя. Отдельные капли зашипели и затрещали, попав на угли, и наполнили воздух запахом горелой крови. Несчастный рабочий умер, даже не успев почувствовать удара меча. Его тело, рассеченное от макушки до паха, словно туша в лавке мясника, рухнуло на пол, а Бабу Дхакал вытер меч о медвежью шкуру Гхоты.