Этот храм, как и большая часть зданий в Городе Просителей, был построен из случайных материалов, оставшихся от нескончаемого процесса сооружения, ремонта и перестройки дворца. Стены храма были возведены из отходов мрамора рабочими-мигрантами, исключенными из гильдии вольных каменщиков за регулярное употребление наркотиков.

И в украшавшей каменную кладку резьбе смешались самые разные стили. Здесь присутствовали скорбящие ангелы с воздетыми к небу руками, рыдающие херувимы с серебряными трубами и огромные птицы с горестно опущенными крыльями. Мозаика из египетской яшмы, изображающая толпы плакальщиков, украшала консольные выступы, а с фресок на людей смотрели посмертные маски мертворожденных младенцев.

Ряды скамей были заняты рыдающими родственниками, оплакивающими своих близких. Среди умерших можно было заметить и стариков, но в большинстве случаев это были еще совсем молодые люди. Кое-кто обернулся на стук закрывшейся двери, и Роксанна опустила голову. Ее здесь знали, но не настолько, чтобы заговорить, и это вполне устраивало девушку. Такие, как она, могут привлечь к себе внимание, а ей этого совсем не хотелось.

Главное украшение храма было расположено в дальнем конце зала — высокая и довольно темная статуя, известная как Безучастный Ангел. Вольные каменщики обнаружили какие-то изъяны в сирийском нефрите, и незаконченная статуя оказалась на свалке. Подобно другим вещам, отвергнутым дворцом, она пригодилась в Городе Просителей.

Мускулистая фигура коленопреклоненного юноши обладала классическими пропорциями, но явно нуждалась в доработке — у него не было лица. Скульптор гильдии, вероятно, не успел придать ему сходство с кем-то из героев Империума. Статуя уже год простояла в храме, но Палладий — по одному ему известным причинам — так и оставил ангела без лица, хотя Роксанна никак не могла избавиться от ощущения, будто ждущие резца глаза смотрят прямо на нее.

По сравнению с покоями, в которых Роксанна провела детство, украшения храма казались грубыми и незамысловатыми, но впечатление от них превосходило все, что она знала до сих пор. И, что еще более невероятно, все они были произведениями одного человека.

Палладий Новандио стоял рядом с Майей, рыдавшей у ног Безучастного Ангела. Она прижимала к груди бездыханного младенца, словно надеясь, что он снова будет сосать ее молоко. Слезы текли из глаз матери и скатывались по холодным щекам ребенка. Палладий, подняв голову, увидел, как Роксанна присела на скамью в боковом нефе, и приветствовал ее кивком. Мысль о том, что она находится в месте религиозного культа в непосредственной близости от мирского сердца Империума, вызвала на ее губах слабую улыбку. С тех пор как она с позором возвратилась на Терру, изменилось немного.

Ссутулившийся мужчина тронул ее за рукав, и Роксанна едва не подпрыгнула от неожиданности. Она не слышала его шагов. Лицо человека казалось застывшим от горя.

— Кого ты потеряла? — спросил он.

— Никого, — ответила она. — По крайней мере, недавно. А ты?

— Моих младших сыновей, — сказал мужчина. — Это моя жена у статуи.

— Ты Эстабен?

Мужчина кивнул.

— Я соболезную твоей утрате, — сказала Роксанна.

Эстабен пожал плечами, словно речь шла о чем-то несущественном.

— Может, это и к лучшему.