Кай не пользовался ни тем, ни другим методом, предпочитая создавать собственное мысленное полотно, на котором отпечатывались видения передающего телепата. Зачастую мысленная архитектура могла исказить сообщение, и угроза неверного толкования висела проклятием над каждым астропатом. Кай за все годы службы ни разу не допустил ошибочной интерпретации, но — как и всякий другой ученик в Городе Зрения — был наслышан об ужасных случаях, когда астропаты неправильно истолковывали отчаянные просьбы о помощи или посылали экспедиционные флотилии разрушать миры, чьи обитатели были верными слугами Трона.

Он ощутил тепло, и его тело покрылось испариной.

Не настоящее тепло, но достаточно реальное для этой обители видений и миражей.

Кай открыл глаза. Вокруг него на многие километры простиралась пустыня.

Над белым песком дрожал раскаленный воздух, необъятные безлюдные просторы не могли таить в себе никакой опасности. Ничто не могло потревожить пустынную даль — из этого мира были удалены абсолютно все признаки жизни.

Таким был ландшафт, появляющийся в видениях Кая с тех пор, как он вернулся на Терру.

На борту спасательного катера сильные медицинские снадобья удерживали Кая в состоянии бодрствования, но человеческий мозг не может долго обходиться без сна. В госпитале Дома Кастана на Киприосе, в первую ночь на Терре, его хрупкая психика без сдерживающих средств едва не разлетелась на множество осколков, но затем включились приобретенные во время обучения рефлексы, и Кай смог контролировать сны. Вплоть до прошлой ночи он постоянно приходил в сновидениях в это место и бродил по удивительной пустыне до самого пробуждения.

Такой сон освежал тело, но не приносил облегчения разуму.

— Это и есть твое полотно? — раздался голос.

Кай обернулся и увидел идущую к нему Афину Дийос. Длинное одеяние развевалось вокруг ее стройного тела, густые волосы золотисто-рыжего оттенка рассыпались по плечам.

— Ты выглядишь удивленным, — заметила она.

— Наверно, так и есть, — ответил Кай.

Ее нынешний облик так же изумил его, как и увиденный при первой встрече.

— Не стоит удивляться. В конце концов, это царство сновидений. Здесь можно принять любой вид, какой захочется.

— К тебе это не относится, — сказал Кай, уловив едва заметную уклончивость. — Это настоящая ты.

Афина прошла мимо Кая, и вместо химического запаха медикаментов он вдохнул аромат корицы и миндаля.

— Ты красивая, — сказал он.

Она оглянулась через плечо. На энергичном лице появилась улыбка.

— Ты добрый. Большинство людей сказали бы, что я была красивой.

— Ты должна привыкнуть к тому, что я не «большинство».

— Я в этом уверена, — сказала Афина. — Это и есть твой ландшафт видений?

— Да, это Руб-Эль-Хали, — ответил Кай.

— Мне не понятно это название.

— Оно означает «Пустое место», — пояснил Кай. — Это была пустыня Старой Терры, которая росла и росла, пока не соединилась с другой песчаной областью и не образовала пыльную котловину.

— Это мысленный ландшафт творца видений, который не хочет их видеть, — сказала Афина. — Неразумно постоянно оставаться на уровне познания, лишая подсознание возможности освободиться.