Я на автомате допил невкусный напиток и поставил чашку на стол. Надо было как-то осознать, что всё, о чём рассказал Воробьёв, действительно произошло. Но осознать, что я отсутствовал полтора года, было нелегко. Ещё труднее — осознать, что за это время мой отец развязал затяжную гражданскую войну между эльфами и людьми и сорвал выборы императора.

* * *

Атмосфера в кабинете руководителя тренировочного центра «Ост» была настолько гнетущей, что любой гиперчувствительный эмпат вынужден был бы поставить себе сильнейшую защиту, чтобы не сойти с ума, находясь в этом помещении.

Карл Нидербергер сидел за своим рабочим столом с совершенно отрешённым лицом. Помимо него, в кабинете находились главный куратор проекта «Вархайт» барон Людвиг фон Лангерман, один из идеологов и разработчиков проекта доктор Маркус Штеблер и старший инспектор службы внутренних расследований Имперского министерства обороны майор Рихард Вангенхайм.

Доктор Штеблер сидел за столом для посетителей, майор Вангенхайм стоял у окна, а барон фон Лангерман гневно расхаживал по кабинету и рассуждал:

— Побег трёх курсантов и убийство пана Яроша — это то, что мы уже имеем. Чем нам это обернётся в будущем — неизвестно. Вполне возможно, что сейчас под угрозой само существование проекта «Вархайт». Если русские про него узнают…

Барон осёкся, гневно посмотрел на Нидербергера и продолжил:

— Когда русские о нём узнают, а в том, что это случится, я не сомневаюсь, перед ними встанет непростой выбор: попытаться вернуть своих подростков или всё это проглотить. В первом случае это обернётся конфликтом в ближайшее время, во втором — тоже конфликтом, но позже, когда русские смогут себе его позволить. В то, что они это всё проглотят и забудут, я не верю.

Фон Лангерман подошёл к Нидербергеру, и не скрывая злости и неприязни, сказал:

— Не слишком ли высока цена Вашей халатности, господин майор?

— Я допустил большую ошибку, Ваша Милость, — произнёс руководитель центра «Ост». — Я признаю это и готов понести заслуженное наказание.

— Боюсь, цена Вашей, как Вы её называете, ошибки будет столь велика, что Вам будет не по силам вынести положенное за такое деяние наказание. Вы поставили под угрозу работу трёх министерств. Ещё две недели назад доктор Штеблер рекомендовал Вам срочно отправить мальчишку в Краков. Он собирался лично доставить его на обследование, но Вы этому воспрепятствовали.

— Курсант Гроховски готовился к турниру, — робко возразил Нидербергер.

— И в процессе этой подготовки демонстрировал уникальные способности, которые Вас, в отличие от доктора Штеблера, совершенно не смутили. Пусть доктор меня поправит, если я ошибаюсь, но Гроховски не мог вспомнить такие серьёзные навыки, без возвращения всей памяти.

— Вы совершенно правы, Ваша Милость! — подключился к разговору Штеблер. — Это всё взаимосвязано. И, судя по всему, курсант Гроховски давно вспомнил свою прошлую жизнь — его успехи в боевой магии явно указывают на это. Да и то, что беглецы отправились прямиком в Беларусь и сдались русским пограничникам — лишнее тому доказательство. Вспомнил ли Гроховски всё сразу, или вспоминал постепенно — этого мы не знаем, и теперь уже вряд ли когда-либо узнаем. Но в том, что он её восстановил полностью, у меня сомнений нет. Как восстановил, почему и при каких обстоятельствах — с этим нам ещё предстоит разбираться. Но восстановил. И похоже, не только он. Я сомневаюсь, что с ложными воспоминаниями курсантки Дудек и Радецкая составили бы компанию Гроховски.