— Но тогда зачем тебе фон Лангерман?

— Он мне не нужен, поэтому я и хочу его тебе отдать, попросив взамен о небольшом одолжении.

— О каком?

— Отдай мне всех детей.

Император улыбнулся, покрутил ус и сказал:

— Дорогая моя Кетхен, ты же понимаешь, что такой обмен неравноценен?

— Понимаю, — ответила бабушка. — Барон фон Лангерман стоит дороже всех этих детей, но мне, кроме них, ничего не надо.

— А ведь когда-то ты решила не лезть в политику.

— Но я в неё и не лезу. Я просто хочу вернуть домой похищенных детей.

— Похищение фон Лангермана — это уже политика. Россия об это ещё пожалеет.

— Если ты под Россией понимаешь, правительство в Новгороде, то там никто даже и не знает, что фон Лангерман у меня. Это моя частная инициатива и к федеральным властям она не имеет никакого отношения.

— А нападение на наши центры?

— Это уже они. К нападениям как раз я не имею никакого отношения.

— Но фон Лангерман при этом у тебя? — император усмехнулся. — Я тебя, Кетхен, не понимаю.

— Это долгая и совершенно невероятная история. Думаю, её тебе сам барон расскажет. Ему просто не терпится поскорее вернуться домой.

— Зачем он мне? — неожиданно спросил Вильгельм Пятый. — Он бездарно попал в плен. Какая в нём ценность? Не вижу смысла платить за него такую цену.

— Полагаю, ценность не в фон Лангермане, а в информации, которой он обладает. Я разговаривала с ним только о похищенных детях. Кто-то другой, возможно, захочет обсудить иные темы. Мне барон не нужен, держать его у себя я не собираюсь. Если он также не нужен и тебе, я найду, куда его пристроить.

— Похоже на шантаж.

— А мне кажется, похоже на очень выгодное предложение.

Вильгельм призадумался, побарабанил пальцами по столу и сказал:

— Хорошо, забирай! Я не могу тебе отказать, дорогая моя Кетхен. Ты умеешь убеждать.

— Благодарю тебя, — ответила бабушка. — Это щедрый и благородный поступок. Надеюсь, твои военные ничего не перепутают, и я получу именно то количество подростков, о котором мне рассказал фон Лангерман.

— Не вижу смысла кого-то утаивать, — сказал Вильгельм Пятый. — Ты получишь всех, за исключением немцев и поляков.

— Я не претендую на немцев, но поляков хотела бы забрать.

— Кетхен, это уже перебор. Скоро Польша станет частью империи, можно сказать, это уже наши дети.

— Пока ещё не ваши, но чтобы тебе не было обидно их отдавать, за них я тебе тоже кое-что предложу.

— И что же?

— Во время разговора с фон Лангерманом я выяснила, как проходили похищения детей, как это всё работает, и кто за этим стоит в России. Ты ведь прекрасно понимаешь, это нужно было сделать, чтобы оградить наших детей от похищений в будущем. И я планирую передать эту информацию спецслужбам. Но могу подождать с этим три дня. За это время вы сможете эвакуировать из России тех специалистов, кто вам нужен и дорог. Мне не нужно, чтобы их поймали и наказали, я хочу исключить новые похищения.

Я смотрел на разговор княгини Белозерской и императора Вильгельма Пятого и просто не мог поверить в происходящее — бабушка так запросто торговалась с немецким монархом, что это вызывало во мне восхищение. Да, Кетхен и Вилли были старыми знакомыми, возможно, когда-то даже друзьями, но теперь это был не Вилли, теперь это был грозный император Вильгельм Пятый, подчинивший себе почти половину Европы. А бабушка вот так просто шантажировала его тем, что выдаст фон Лангермана российским спецслужбам. А император, как ни странно, не приходил в ярость от этого, а пытался с ней договориться. Похоже, я очень многого не знал про свою бабушку Катю.