Мои руки мгновенно покрыла изморозь, которая сразу же перешла на Милу, и буквально за пару секунд кристаллики льда покрыли всё тело моей девушки от ног до макушки и превратились в плотный ледовый панцирь. Поединок был окончен, и в этот раз ошибиться было невозможно — в отличие от оцепенения и ужаса, симулировать превращение в глыбу льда было невозможно.

— Только сейчас всё! — сказал я довольно громко, чтобы Мила смогла это расслышать сквозь лёд, подождал секунд двадцать, чтобы зафиксировать победу, и снял заклятие.

— Тебе повезло, — недовольно пробурчала Мила, сразу же как пришла в себя после обледенения.

— В чём? — спросил я. — В том, что я сильнее?

— Чего это ты сильнее? — возмутилась Мила. — Вообще-то, счёт один-один. А повезло, что я не стала тебя добивать — пожалела.

— Вот только про «пожалела» не надо. Не добила — да, здесь согласен, но не пожалела, а лопухнулась. Впрочем, не факт, что у тебя получилось бы добить. И с чего вдруг один-один? Мы всего-то один поединок провели.

— А в Туркестане? Забыл?

— Ты бы ещё Кутузовку вспомнила. В Туркестане я тебе поддался.

— Это ты сейчас так говоришь, а тогда вовсю пытался меня победить.

— Обнять тебя я пытался, — признался я. — Поэтому и поддался.

— Так! — сурово произнесла Мила и нахмурилась. — Давай ещё один поединок!

— Хорошо, один-один, — сказал я, улыбнувшись, и поцеловал Милу. — Но на сегодня хватит. Пойдём переодеваться.

Мы ушли в раздевалку, приняли там душ, переоделись и уже через двадцать минут покинули тренировочную арену.

— Забавно, — сказала Мила, когда мы оказались на улице. — Такое ощущение, будто мы вышли с занятий по боёвке в Кутузовке.

— Ага, — согласился я. — Как в старые добрые времена. Сейчас бы ещё пойти в общежитие да закрыться в комнате вдвоём до утра, и чтобы никаких забот, кроме заказа ужина из ресторана.

— Было бы неплохо, — сказала Мила и грустно вздохнула. — Интересно, как там Кутузовка?

— Стоит. Что с ней сделается? Я недавно проезжал мимо неё.

— Что-то накатили сейчас воспоминания, захотелось заехать туда.

— Заедем как-нибудь, обязательно заедем. Вот только раскидаемся с проблемами и сразу отправимся в Новгород. Прогуляемся по набережной Волхова, заедем в Кутузовку. И в общежитие зайдём. Если хочешь, даже переночуем, за мной там до сих пор комната закреплена.

— Хочу, — улыбнувшись, произнесла Мила и обняла меня. — Очень хочу. Если не считать детство, которое было давно и очень быстро для меня закончилось, я никогда и нигде не была так счастлива, как тогда в академии на подготовительном курсе. И в начале первого. Мы были простыми студентами, и казалось, что впереди четыре года обучения и тихая, размеренная жизнь. А вот как оно всё в итоге обернулось.

— Не были мы простыми студентами, — возразил я. — Ты скрывалась от какого-то Раймонда, надеюсь, когда-нибудь ты мне расскажешь, кто это был такой; я был сыном главного сепаратиста страны. Не было у нас шансов на тихую жизнь и учёбу. Мне многое пришлось пережить за эти два года, думаю, тебе не меньше, но сейчас мы снова вместе, и это главное. А с проблемами мы разберёмся, обязательно разберёмся.

Мила кивнула и улыбнулась, только вот улыбка у неё вышла невероятно грустная. Видимо, мои слова о том, что мы разберёмся с проблемами, показались Миле обычным дежурным утешением. Но я действительно был уверен, что мы решим эти проблемы.