— Надеюсь, ты догадываешься, кто копаться будет? — я легонько чокнулась с его бокалом. Он хитро глянул на меня:

   — Я ж сказал, люблю работать. А ты все-таки считаешь, что маньяк?

   — Я была дома у Кати, посмотрела, как она жила. Мальчика, похоже, в природе не было.

   — Ой-ой-ой!

   — Ну я, конечно, ничего не исключаю, но на первый взгляд любовными драмами там не пахнет.

   — Ладно, посмотрим. А вот ты бы лучше свои версии применила. Что говорит наука?

   — Откуда ты знаешь про версии? — удивилась я.

   — Я ж сказал — навел справки. Расскажи-ка, с чем эти версии едят. А то я только слышал звон.

   Я вздохнула. Это была печальная история, под девизом “горе от ума”.

   — Ты про Видонова слышал? — на всякий случай уточнила я, хотя и так знала ответ.

   Конечно, Васильков отрицательно покачал головой.

   — Он в семидесятых годах создал типовые версии по делам об убийствах.

   — Что значит “типовые”? — не унимался любознательный Васильков.

   — Попробую на пальцах объяснить. Вот ты приходишь на место обнаружения трупа. Убийство, что называется, “неочевидное”, преступник не установлен, надо выдвинуть версии. Труп женщины, допустим, лежит в квартире, с ножевыми ранениями. Кто убил и почему?

   — Да кто угодно, — быстро ответил Васильков.

   — Правильно. Версий можно выдвинуть кучу: муж убил, любовник, жена любовника, любовница мужа, случайные знакомые. Из ревности, с целью ограбления, ну и так далее. Но версии выдвинуть — только полдела. Их ведь еще проверять надо. И от лишней работы хотелось бы избавиться.

   — А как? — живо заинтересовался Васильков.

   — Не выдвигать маловероятные версии. А вот как выбрать наиболее вероятные? Бидонов поступил весьма остроумно: он обобщил судебную практику, по раскрытым убийствам, которые уже прошли через суд. И составил частотную таблицу, из которой видно, как часто тем или иным обстоятельствам убийства, то есть элементам его криминалистической характеристики, сопутствуют те или иные мотивы.

   — Подожди-ка, — притормозил Васильков. Собственно, я и не надеялась, что после таких обильных возлияний с шашлыками он способен будет прослеживать корреляционные связи между элементами криминалистической характеристики преступлений и мотивами убийств, все-таки сытое брюхо к науке глухо. Но по глазам его было видно, что суть он понимает. Я вообще заметила, что у многих оперов алкоголь обостряет умственные способности. Причем это свойственно только оперуполномоченным, представители других профессий в таком замечены не были.

   — Ты мне расскажи русским языком, как эти таблицы применять, — совершенно трезво потребовал Васильков.

   — Элементарно. Ты еще не знаешь, кто убийца, но информация, как он действовал, у тебя уже имеется. В таблицы ты подставляешь все, что знаешь: например, место обнаружения трупа, время убийства, орудие, пол и возраст убитого, количество ударов и прочее, и прочее. Это тебе дает некий индекс. Лезешь в расшифровку и обнаруживаешь, что такое сочетание признаков наиболее часто встречается при убийствах мужем жены на почве личных неприязненных отношений. Ну и берешь в оборот мужа.

   — Так. А почему мы не можем применить эти таблицы к Вараксину, например? Или к девочке в пруду?

   — Не можем, Коленька. Потому что Бидонов составлял свои таблицы на основе судебной практики семидесятых годов, а ты сам видишь, как с тех пор все изменилось.