Ограда, шедшая вдоль дорожки, внезапно закончилась. Сама дорожка — тоже. Мы стояли на краю разорённого участка, простирающегося на несколько километров вперёд и в стороны. Земля здесь оказалась перекопана и разрыта так, словно над ней усердно трудились кроты-переростки.

— Похоже на бомбардировку, — заметил Страшила и нахмурился, — Лет пять прошло, не меньше. И кажется лупили чем-то, с химической начинкой — даже трава не растёт.

Тут он верно подметил. Среди поваленных деревьев и воронок, наполненных водой, не наблюдалось даже признака растительности. Местность вызывала гнетущее чувство, словно смотришь на уродливый шрам. Казалось, даже лучи солнца сторонятся обезображенного участка и на нём лежит вечная тень.

По обе стороны дороги затрещало и затихло. Хитрые твари ждали, ка мы поступим. Дальше придётся идти без защиты, пусть она и была всего лишь фикцией. Интересно, когда чёртова Волшебница советовала не сходить с тропинки, как она представляла преодоление этого куска? Под землёй или по воздуху?

— Может быть придётся бежать, — я взвесила оружие в руке и оценивающе посмотрела на спутника, — Если споткнёшься — поднимать не стану.

— Станешь, — он широко и как-то, совершенно по-детски улыбнулся. Вот же гад! Да и сеть шрамов, если подумать, его совершенно не портила, — Элли, ты — хороший человек, я уже это понял. Надеюсь, наступит время, когда с могу тебе за все заплатить.

— Звучит, как угроза, — я прикинула возможный маршрут, — Смотри, сначала побежим вокруг той дырки, потом — под сломанным стволом, а дальше — прямо. А там, как получится.

— Хорошо, — согласился спутник, — Пошли.

— Побежали! — рявкнула я и рванула с места, — Не отставай!

Чёрт, после твёрдых плит, рыхлая почва оказалась не лучшей опорой. Подошвы утопали в ней и временами казалось, будто я перебираю ногами на одном месте. Воронка, намеченная в качестве первого ориентира, приближалась очень медленно, точно я двигалась в киселе. Или угодила в кошмарный сон.

Другой признак жуткого видения: стоило нам побежать и кусты у дороги тотчас ожили. Боковым зрением я успела увидеть серую лавину, хлынувшую вперёд, а уши различили топот множества маленьких лап. И ещё один, крайне неприятный звук: точно клацали сотни острых зубов.

Когда мы обогнули гигантскую яму и под ногами захрустела старая кора, вперемешку с гнилой листвой, я не удержалась и замедлила бег. Потом обернулась. Если нас догоняли кролики, то я определённо была меленькой девочкой в серебряных башмачках! Серые твари, ростом мне до середины бедра, разинув клыкастые пасти, быстро перебирали короткими мускулистыми лапками и топорщили круглые уши, более подобающие медведю. Это — кролики?! В каком, блин, месте?

— Ты чего? — Страшила остановился под огромным деревом, сломавшимся в форме треугольной арки.

— Ничего, — я махнула рукой и побежала дальше.

Бежать стало несколько лучше, но думаю преследователи это тоже ощутили, потому что их топот доносился теперь много ближе. Кроме того, мерзкие твари начали издавать что-то типа протяжного визга, что в совокупности с клацаньем здорово действовало на нервы. Прислушиваясь к тяжёлому дыханию партнёра и отвратительным звукам за спиной, я внезапно сообразила, чего мне так не хватало весь этот день: птичьих трелей. Ни одна птица даже не пискнула за всё время нашего путешествия. То ли пернатых сожрали, то они научились вести себя тихо, чтобы не пасть жертвой хищников.

Наш путь лежал прямо между кучей валежника и парой здоровенных стволов, упавших один на другой.