— Знакомая картинка, — Лесоруб ткнул пальцем в эмблему и покачал головой, — Вот только ни хрена не помню. Просто неприятно, почему-то.

Он поднял с земли ружьё, осмотрел его и презрительно обозвал «барахлом». Ну да, простенькая охотничья винтовка, причём настолько неухоженная, что даже странно, как из неё вообще могли вести огонь. Интересно, а эти дебилы не боялись, что ствол разорвётся?

— Тут был передатчик, — сообщил Страшила от автомобиля, — И ещё — телефон, типа твоего, но всё немного испортилось, после того, как в машину попала пулемётная очередь, — Лесоруб только фыркнул, — А ещё они привезли пару ящиков пива и даже успели выпить по бутылке. Остальное, понятно, вдребезги.

— Документы какие-нибудь остались? — я заглянула внутрь искорёженного салона, — М-да… Хуже было бы только, если бы сюда врезали из гранатомёта.

Мы забросили тела в автомобиль, после чего Лесоруб вытолкал машину на обочину и сбросил в кювет. Понятно, на тщательное заметание следов не очень похоже, но сойдёт и так.

— Убиваем людей, чтобы спасти мышей, — Лесоруб покачал головой, — Сюрреализм какой-то!

— Какие мы слова сложные знаем! — отозвалась я, — Знаешь, думаю, что ценность разумного существа определяется не тем, как оно выглядит, а его поступками. В данном случае мыши выглядят предпочтительнее, хоть меня и бесят пацифисты.

Страшила предложил идти по самому краю дороги, чтобы в случае чего можно было спрятаться среди сосен и никто не стал возражать. Небо над головами совсем просветлело, так что стало ясно: рассвет — близко. Затарахтели пробудившиеся птицы, а вялый, пока, ветерок принялся раскачивать верхушки деревьев и размахивать колючими лапами.

Страшила начал расспрашивать Льва о его житье-бытье среди пауков. Пацан сперва лениво посылал любопытного куда подальше, а потом-таки разговорился и принялся сыпать подробностями блужданий во мраке, в окружении восьмилапой угрозы. Как я и предполагала, азы образования дал ему боевой андроид. Всякий раз, когда паренёк вспоминал своего защитника, голос рассказчика вздрагивал. М-да, кто мог знать?

Впрочем, вдоволь наслушаться историй похождений маленько Льва в стране пауков мне таки не дали. То ли Лесорубу стало скучно, то ли это его реально интересовало, но он принялся сыпать вопросами. Здоровяк спрашивал, что мы помним л своём прошлом и что успел рассказать Голова о его былой жизни. Поскольку вспоминать мне особо не хотелось (проклятущая жёлтая полоса продолжала стоять на страже воспоминаний), я плавно вывела беседу на прошлое расспросчика. Тут обнаружилось кое-что интересное.

Чародея он помнил, но очень смутно и почему-то звал Чудовищем. Похоже, засранец просто обожал называться разными прозвищами. Отношение к нему у громилы было двоякое. С одной стороны, имели место отношения: работодатель-наёмник и тут вопросов не возникало. С другой, Лесоруб называл Чародея другом, но как-то совсем неуверенно. А в довершение ко всему признался. Что испытывает к Чудовищу непонятную самому антипатию. Вона, сколько тараканов в одном месте насобиралось! Ни внешности, ни каких-либо привычек я выдавить из собеседника я так и не смогла.

Зазвонил телефон. Ну, что же, старые поговорки никогда не ошибаются. Помяни чёрта…

— Послушай, — Голова смачно зевнул в трубку, — С того момента, как мы начали общаться, всё происходящее начинает напоминать прогрессирующий бред шизофреника.