Однако, надежда ещё не умерла до конца и закричав от жуткой боли в истерзанном теле, я рванула на себя ручку задней двери. Получилось лишь со второго раза, причём я съехала на животе по мокрому склону, так что пришлось вновь карабкаться вверх и срывая ногти, заползать внутрь салона.

Здесь оказалось темно и дымно, однако я знала, где искать, поэтому сразу увидела вырванное из крепежа детское креслице и сломанную куклу, у которой злобные хулиганы свернули голову.

Не-ет! Этого просто не может быть!

Я бережно вынула из кресла неподвижное тело и теряя сознание покатилась вниз по склону.

«Медленно стань на колени и положи ладони на затылок».

«Ты предал меня! Как ты мог?»

«Теперь опусти голову к земле».

— Вставай, — сказал щенок и лизнул в мокрую от слёз щёку. — Просыпайся.

ЧАСТЬ 2 ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ

— Вижу, вижу, — послышался смутно знакомый голос, и я ощутила резкий запах, от которого начал пылать нос. — Наши веки шевелятся. У-ти, мой пупсик!

Голова казалась огромным воздушным шаром, внутри которого поселились громко тарахтящие вертолёты. То ли от этого, то ли навязчивого цветочного аромата меня сильно тошнило, а чугунные веки напрочь отказывались повиноваться. Кто-то провёл по лбу влажной тканью и вновь сунул под нос пронзительную вонь.

— Отвали, — пробормотала я и медленно открыла глаза. Увиденное показалось частью какого-то нелепого кошмара, и я тут же зажмурилась. — Чёрт!

— Нет, нет, — насмешливо прокудахтал заботливый голос, — это — я, твоя лучшая подружка — Баст. Мамочка спасла нашу Элли… Ты ведь так себя называешь? Так вот, спасла от злобных волков и страшных воронов. Мамочка всех любит и всех спасает, потому что мамочка — добрая богиня.

Как я уже успела понять, добрая мамочка была не просто богиней, а богиней с напрочь отшибленной головой. Под стать этому она и выглядела. В этот раз я не стала широко открывать глаза, а просто приподняла веки и рассматривала сидящую напротив сквозь ресницы.

Это выглядело… По меньшей мере — странно.

Женщина смотрелась достаточно молодо, но я откуда-то знала, как обычно выглядят жертвы пластической хирургии, поэтому определила возраст во временном промежутке от пятидесяти дор шестидесяти. Над телом поработали так основательно, что любой самец, особенно из тех, что потупее, назвал бы его идеальным. Видимо гордясь работой хирургов, женщина носила на себе какую-то минималистическую пошлость, в виде золотых чашечек на огромном бюсте и короткой, золотистой же, юбчонки. Ну и сандалики.

Голова. Опять же — очень хорошая работа, превратившая бывшую неизвестно кого в подобие молодой Элизабет Тейлор. Это — до середины лба. Выше начиналась чертовщина. Что-то типа золотого (это что, пунктик такой?) шлема с пульсирующими разным цветом длинными стержнями. Очевидно, те самые электроды, что поминал гадский Чародей.

Баст сидела на жёлтом стуле, а-ля трон, по обоим бокам которого имелись ручки для переноски. А по сторонам сидящей… О-ох ты, мать твою! Статные мускулистые атлеты, лица которых скрывали маски сокола и пса. Или… Это — не маски!

— Впечатлена? — Баст заложила ногу за ногу и кивнула на того, что с головой птички. — Сама делаю. В принципе — ничего сложного, проблемы возникают только с пересадкой мозга: получается через раз. Открывай уже свои глазки, я-то знаю, как действует этот газ.

Я попыталась пошевелиться и обнаружила, что крепко-накрепко прикреплена к чему-то, вроде кресла.