— Спокойно! — строго сказала я и поднявшись, подхватила полотенце. — У дамы слегка пересохло в горле, поэтому она желает его промочить. Выбирайся наружу, не рыбы же мы, в конце концов!

Я набросила лёгкий халат, а Страш обернулся полотенцем, которое, судя по некоторым признакам, стесняло определённые движения. Я зык мужчины развязался и откупорив вторую бутылку, он непрестанно молол какую-то чушь. Впрочем, я не особо вслушивалась, наслаждаясь исключительно приятным тембром голоса и зрелищем мускулистого тела.

А потом мы пили вино, целовались, снова пили вино, обнимались, лаская друг друга и снова пили вино. Халатик улетел куда-то в угол, полотенце больше не стесняло моего партнёра, и он набросился, словно дикий зверь. Как при такой активности он ещё и умудрялся оставаться нежным — ума не приложу, но кажется я не ошиблась в его способностях, как любовника.

После мне стало и вовсе не до того. Как ни велика была кровать, её оказалось слишком мало, и я сама не заметила, как мы оказались на полу. Хорошо, ковёр почти не уступал мягкому ложу и наслаждение ничуть не уменьшилось.

Сколько прошло времени — не знаю, но казалось, часы во всей вселенной остановились. Чёрт, когда это мы успели вернуться обратно, на кровать? А, неважно… Я повернула голову и встретилась взглядом со Страшем. Дурацкое имя, для такого красавчика! Нужно будет придумать другое. Потом.

Меня целовали так легко и нежно, словно губ касался весенний ветерок. Почему-то захотелось плакать. И это при том, что я ощущала себя самым счастливым человеком на Земле. Точно знала, что это счастье скоро просочится сквозь пальцы и упадёт на раскалённый песок, где и пропадёт без следа.

— Я люблю тебя, Элли, — тихо сказал Страш. — Люблю с того самого момента, как увидел первый раз. Такое ощущение, будто ты всегда была в моём сердце, словно я знал тебя всю жизнь.

Я смотрела на него и улыбалась. Честно, не знаю, люблю ли я этого красивого мужчину или нет. Внутри пульсировало что-то тёплое, приятное и он точно был частью этого. Любовь это? Не знаю.

Вместо ответа я просто подползла ближе и разместилась на мускулистой груди. Торопливо стучал непонятный механизм, пульсация в груди продолжалась, а близкий человек нежно целовал макушку и ласкал пальцами ушки. Мы же вроде совершенно вымотались и выбились из сил? Или… нет? Ах ты хитрюга! Куда полез? У-ух, ты… Нет, наверное, не устали. Я, так у ж точно!

Судя по серому небу над плывущим массивом тёмного леса, окончательно выдохлись мы уже перед самым рассветом. Моя голова лежала на груди Страшилы, а он прижимал меня к себе и это оказалось так чертовски приятно и почему-то очень знакомо. Словно когда-то всё это уже происходило.

— Нужно вздремнуть, — пробормотала я и поцеловала кожу выпуклой груди, где смешались наши запахи. — Давай поспим?

— Давай, — он погладил моё плечо и чмокнул в щёку. — Давай, любимая.

Это было так приятно, что я не смогла сдержать дурацкой улыбки. Потом прижалась так, словно пыталась соединить наши тела воедино.

И уснула.

— Развлекаешься? — поинтересовался щенок и почесал за ухом. Ворона что-то неразборчиво каркнула с ветки и смолкла.

— Подглядываешь? — парировала я и поймала пальцами косички. — Почему у меня такой дурацкий вид?

— Есть причины, — щенок покачал головой, — но сейчас — не об этом. У тебя остаётся ещё раз, после этого и, если ты не сумеешь добраться до конца дорожки, поле разрушит память.

— Поле? — я дёрнула за косички. — Раньше ты ничего не говорили ни про какое поле.

Собачка посмотрела на меня так печально, как могут смотреть лишь на умственно отсталых.