— Нет, ну вот скажи: ты совсем дура? Естественно, не говорил, потому что ты этого не знала. Когда ты уже поймёшь, что разговариваешь сама с собой? Сознание пытается общаться с подсознанием, где заперты все воспоминания. Дорога — ключ.

— А ты?

— Я — твоё желание вернуть память. Возможно, по той причине, что мой образ — часть твоих воспоминаний.

— Что тогда значит она? — я указала пальцем на ворону, которая усердно делала вид, будто ищет клювом что-то под крылом.

— Отрицание. Нежелание возвращать неприятные воспоминания. Проблема в том, что дурные воспоминания составляют одно целое с положительными и можно получить только весь пакет целиком, — щенок помолчал. — Или всё забыть. Но тогда исчезнет та, прежняя ты и останется лишь эта, с неизвестно откуда взявшимися способностями и предпочтениями. Кстати, не желаешь узнать, почему тебе так нравится Страшила?

Я отступила на шаг. Ворона издевательски прокричала: «Кагги Карр! Кагги Карр!» В последнем вопросе ощущалась непонятная угроза. Та самая, которую я ощущала всякий раз, стоило кому-то упомянуть этого, ставшего таким близким, мужчину. Тут, в иллюзорном мире сновидений, я могла открыться самой себе и признаться: да, я любила этого нелепого симпатягу. Оказывается, у этого имелась какая-то причина.

— Я ничего не хочу вспоминать, — твёрдо сказала я и получила в поддержку одобрительное карканье с ветки. — Иди в задницу! Это — моё решение, а не проявление слабости.

— Не хочешь? — щенок наклонил голову. — Вспомни Лесоруба. Возможно он тоже не желал знать правду о своём прошлом, но ты решила резать по живому. Не думаешь же ты, что в ваших случаях такая большая разница?

— Я не хотела, чтобы им манипулировали, — прошептала я. Щенок и ворона молчали. — Он должен был знать, кто его настоящий враг! — и вновь молчание. — Чёрт побери, неужели от этих проклятых воспоминаний зависит моя жизнь?

— Возможно — да, возможно — нет, но даже угодив в ловушку, которую тебе поставят, воспользовавшись провалом в памяти, ты этого не узнаешь. Просто погибнешь сама и подведёшь товарищей. Знание — сила.

Мне захотелось расплакаться, точно я стала той смой девчонкой, в теле которой находилась. У меня имелся выбор, точнее — видимость его. Но я не могла подвести друзей из-за боязни вскрыть набухший гнойник прошлого.

И мне удалось проползти больше половины ненавистной жёлтой дорожки. Уже даже не молнии и град стали на пути: сама земля ходила ходуном, раскалываясь на глубокие трещины, испускающие смрадный дым и вулканический жар. В один из разломов я и свалилась, не удержавшись, после очередного толчка.

Солнце играло листьями деревьев, и я весело неслась по лесной тропке, выложенной яркими жёлтыми булыжниками. Тотошка размахивая длинными ушами, бежал рядом и периодически звонко гавкал, заставляя меня хохотать. Папа щёлкнул нас обоих и по отдельности, сказав, что я на фотках — прямо, как настоящая Элли из сказки. Тотошка не сказал ничего, потому что мы были в обычном мире, где собаки не разговаривают.

Наверное, я сильно увлеклась, потому что даже не заметила, как закончилась рощица и впереди мелькнула оживлённая автострада. Чувство восторга и переполняющей радости замылили глаза ярко-розовым, и я продолжала бежать, вторя смехом громкому лаю щенка.

А потом завизжали тормоза.

Я обернулась. В кромешной тьме, пронизанной холодным дождём, медленно зажглись огоньки далёких фар. Всё, как мы обговорили на случай форс-мажора. Грузовик находился за границами инфицированной зоны, но в пределах досягаемости передатчика. Всё, можно ставить на место каблуки ботинок и обуваться. Неприятно, когда приходится стоять в одних колготках на мокром асфальте.