Хмурясь, он вышел из машины и медленно пошел к заднему крыльцу. Он бросил мрачный взгляд на деревянную обшивку террасы, на неструганные бревна, из которых была сложена задняя стена дома. Сосна. Это был отцовский излюбленный материал, который он всегда использовал в своих проектах. Он не только выстроил этот дом, он придумал и нарисовал его. И не сказал ни слова сыну. И жене тоже.

Марк сжал кулаки. Потом постарался успокоиться. Сейчас все выяснится.

Дверного звонка, разумеется, нет. Отец ненавидел звонки. Он и телефон терпеть не мог. Его раздражали любые резкие негармоничные звуки.

Марк глубоко вздохнул и постучал в дверь. Никто не ответил на стук. Он подождал и постучал еще. Прошло добрых полминуты. Почему она не открывает? Она что, глухая?

Ну конечно, леди просто не слышала стука. Пожилые люди часто теряют слух. Нужно постучать погромче. Марк поднял руку, но тут дверь распахнулась.

Нет, она не глухая.

И не старая. Она была молодая и красивая, с русалочьими серо-голубыми глазами, полными губами и светлыми густыми локонами. Она зачесала волосы назад, но не так, как Мишель. У его невесты головка была гладкая и аккуратная, а у этой непокорные пряди выбивались из пучка, в беспорядке падали на лоб, щеки и шею…

— Мисс Фарли? — сдавленным голосом спросил Марк, отчаянно желая, чтобы это была не она. Может, это ее племянница? Зашедшая к больной старушке медсестра? Служащая социальной помощи?

— Да, это я, — подтвердила незнакомка.

Вот все и разъяснилось. Марк разом получил ответ на все вопросы, которые терзали его с тех пор, как он впервые услышал фамилию Фарли.

4

Анна с интересом разглядывала стоящего в дверном проеме молодого человека. Лет тридцать с небольшим, симпатичный, глаза темные, глубоко посаженные, смотрят серьезно из-под нависающих над ними густых черных бровей. Упрямый подбородок и выразительная ямочка на нем. Над верхней губой справа родинка. Наверное, причиняет ему немало хлопот, когда он бреется. Что-то есть в его лице странно знакомое, но память, кажется, ее подводит.

И вдруг ее осенило! Могла бы и сразу догадаться. Кто, как не Марк Бейкер, мог появиться в принадлежащем ему доме, о котором больше не знает ни одна живая душа? Кроме семьи Фарли, конечно.

Анна уставилась на него, словно на привидение. Да он почти призрак и есть, призрак Оливера, каким он был двадцать лет назад. Каким она, маленькая девочка, впервые увидела его.

— Господи помилуй! Вы — Марк, сын Оливера. Я не ошиблась? — прошептала Анна.

— Нет, мисс Фарли. Вы не ошиблись, — процедил он.

Стоп! Откуда ему вообще известна фамилия Фарли?! Анна в панике ухватилась за дверной косяк.

Судя по его тону, он явился сюда вовсе не для осмотра унаследованных владений. Каким-то образом он пронюхал об отцовской внебрачной связи, и теперь, пылая негодованием, явился сюда, чтобы излить гнев.

Допустим. Но чего он хочет добиться? Услышать грязные подробности? Просто посмотреть на отцовскую игрушку? Или обрушить на нее обвинения в попытке разрушить благополучную семью?

Только через мой труп, поклялась самой себе Анна. Мама достаточно настрадалась от старшего Бейкера, чтобы еще и младший бередил ей душу.

Анна сложила руки на груди и приготовилась дать отпор врагу.

— Не знаю, каким образом вы узнали, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Но, поскольку вы здесь, я делаю вывод, что вам все известно.

Он смерил ее с ног до головы испепеляющим взглядом.

— О вашей интрижке с моим отцом, вы хотите сказать? Да, известно. Теперь я знаю все. Но подозревать начал, едва увидал вас. Надо отдать должное моему отцу — у него был превосходный вкус. Вы необыкновенно красивая женщина, мисс Розмари Фарли.