|
Кроме того, Вика пришла в департамент в элегантном бежевом костюме, состоящим из жакета с короткими рукавами, надетым на белую блузку, и брюках, плотно облегавших тело, что говорило о вкусе и предполагало неплохое, по крайней мере, финансовое положение родителей. По ходу дела он попросил уточнить название организации, заметив, что энпэшники созвучно слову «энтэвэшники», которым пользуются телевизионщики программы «НТВ». Вике такое сравнение не понравилось, и она заявила, что не смотрит не только «НТВ», но и вовсе не любит телевизор, в котором, как ей кажется, ничего интересного для молодёжи нет, кроме дурацких боевиков, где только и делают, что убивают и гоняются друг за другом.
– Кстати, – сказала Вика, – тут, мне кажется, и нужна работа по социальной защите населения, ибо эти иностранные фильмы в нравственном отношении просто вредны. – Да-а-а, – протянул звук Герман Васильевич, – указывать вы хорошо можете. Но откуда вы знаете, что показывает телевидение, если вы его не смотрите? – Мама включает, а я пару минут посмотрю на экран, всё становится ясно и ухожу в свою комнату. Чиновник департамента социальной защиты сам как раз любил боевики и на них, можно сказать, воспитывался, но спорить не стал. У него на компьютере как раз перед приходом странной посетительницы была игра, в которой он сражался с вампирами, но не успел довоевать до конца. Он предвкушал продолжения игры, но для этого нужно было завершить разговор. – Знаете что, Вика, – сказал он, медленно складывая предложения из приходящих в голову слов, – я подумаю над вашей идеей. Посоветуюсь в отделе. Вопрос ваш не такой простой. Мы вас поддержим, а потом к нам посыплются жалобы на нарушение демократии. Культуру и нравственность все понимают по-разному. Но спасибо вам, что пришли. Звоните. А мы обсудим и сообщим в вашу школу. Вы в какой класс перешли? В одиннадцатый? У вас будет серьёзный год. Надо ЕГЭ сдавать, а вы тут такое дело закручиваете. Не помешает? – Нет! – чуть не крикнула Вика. – Мы хорошо учимся. Но не должны быть в жизни равнодушными. Это главное, чему надо учиться. – Хорошо-хорошо, – попытался успокоить Вику Герман Васильевич. – Я же не возражаю. Мы вам сообщим, не волнуйтесь.
* * * Идея рисунка для значка, как символа нравственного патруля, пришла к Людмиле ночью во время сна. Она неожиданно проснулась от мысли, что всё можно сделать очень просто. Включив лампу на тумбочке у кровати, она вскочила, села за письменный стол, включила настольную лампу, вынула из ящика стола чистый лист бумаги, взяла карандаш и стала быстро рисовать руку с указательным пальцем, предупредительно поднятым вверх. Сложенные пальцы руки слева окружила полукругом, по которому написала «Нравственный», а по указательному пальцу пошло слово «Патруль». Оба слова писались снизу вверх, потому буквы Н и П очутились рядом. Вторым полукругом более мелким шрифтом пошли слова «Мы вас любим». Закончив писать, Людмила выключила обе лампы, бухнулась в кровать лицом в подушку и мгновенно уснула. Утром, открыв глаза, никак не могла осознать, что происходит. Ей казалось, что она видела секунду назад сон, в котором что-то рисовала. Пыталась вспомнить, что это было, и никак не могла. Снова закрыла глаза. Но сон не возвращался. Солнце обожгло лучом веки. Отклонила голову и подскочила, словно кольнуло в спину. Подбежала к столу. На нём лежал лист бумаги с нарисованным ею символом. – Поразительно, – подумала, – неужели мне это не приснилось? Я рисовала ночью? Никогда такого не было. Но рисунок лежал на столе. – Ур-ра! – закричала себе. – Это не сон. – И она стала рассматривать собственное произведение. |
