Эд Макбейн. Падающий ангел
В первый раз он появился в моем цирке, когда мы закончили гастроли и я отдал приказание снимать столбы и упаковывать тенты и ящики для переезда в другой город. Я был очень занят: надо было просмотреть записи в бухгалтерской книге и рассчитаться с артистами, и, возможно, поэтому я не заметил сразу, как открылась дверь моего фургона. Я поднял голову уже после, когда пришелец закрывал за собой дверь — высокий, долговязый мужчина с копною спутанных черных волос. — Вы будете мистер Муллинс? — Да, — ответил я, потому что фамилия моя была действительно Муллинс, а не Мун, как запросто называли меня друзья. — Дело в том, что я воздушный гимнаст, работаю на трапеции. — Таких гимнастов у меня уже есть трое. Они отличные артисты, и мой бюджет просто не позволит мне взять четвертого. — Ну, до меня им далеко, ведь я — Сэм Анжело! — вскричал он, улыбнувшись и ткнув себя пальцем в грудь. Я не стал с ним спорить. Рассеянно кивнув, я пожевал свою сигару и опять углубился в платежные ведомости. Не знаю, сколько времени я таким образом проработал, но только, когда я поднял голову, он как ни в чем не бывало стоял подле моего стола и все так же улыбался. — Почему бы вам не посмотреть, как я работаю, Муллинс? Прямо сейчас. — К сожалению, я занят. — На все это ушло бы каких-нибудь десять минут. Кстати, и купол ваш еще не разобран. Ваши ведомости вы можете захватить с собой, Муллинс. Уверяю, вы не пожалеете о потерянном времени. Я взглянул на него повнимательнее. Он был прав, ведомости я действительно мог взять с собой на манеж, и потом он уже все равно успел сбить меня с толку, так что какие уж тут расчеты... Между тем он спокойно на меня смотрел. Я посмотрел ему в глаза и, представьте, вдруг поверил, что не пожалею, если посмотрю его номер. Мы вышли из фургона. Купол был действительно не разобран, и я заодно обругал Уоррена, чтобы он поживее поворачивался с тентами. Потом мы прошли на манеж. Анжело задрал голову и уставился на стойку с трапециями, которая все еще болталась под куполом, я же насмешливо поинтересовался, не считает ли он ее несколько высокой. Он только пожал плечами, опять уставился на стойку, словно прикидывая ее высоту, и, наконец, повернулся ко мне. — Дело в том, что я привык работать гораздо выше. Сказав это, он принялся стягивать пиджак, но в этот момент я заметил, что предохранительную сетку уже успели убрать. — Придется отменить просмотр, — сказал я, — ничего не поделаешь. Сами видите, даже сетка уже упакована. — Сетка мне не нужна. — Что? — Я никогда не работаю с сеткой. — Хотите сломать себе шею в моем цирке и на моей трапеции? Должен вас разочаровать, моя страховка закончилась как раз сегодня. Так что я бы не стал рисковать на вашем месте... — Не бойтесь, шеи я не сломаю и вообще не собираюсь вас подводить. Так что усаживайтесь поудобнее и внимательно следите за номером. Я пожал плечами и уселся, рассудив, что речь в конце концов идет о его шее, а не о моей. Одновременно в голове у меня промелькнула надежда, что, возможно, доктор Липский еще не пьян в стельку, потому что сейчас, слава богу, еще утро. Взвесив все это, я молча кивнул Анжело и, разложив на коленях ведомости, углубился в цифры. Анжело тем временем быстро стянул с себя костюм и, оставшись в одном трико, перемахнул через барьер манежа и полез под купол, быстро перебирая ногами по веревочной лестнице. Спустя минуту из-под купола донесся его крик: — Все в порядке, Муллинс! Готовы смотреть? — Готов! — крикнул я и махнул рукой. Он находился на высоте добрых ста футов, и поэтому кричать нам обоим приходилось изо всей мочи. |
