«Получается, что это означает присутствие драконьей сущности, – размышлял Дамон, прислушиваясь к ощущению. – Ведь потомки – создания драконов».

Но на долгие раздумья времени не было, и Дамон полностью погрузился в битву. Он сжал челюсти и, сильно размахнувшись, опустил клинок на голову твари. Магическое лезвие легко рассекло кость и мозг потомка. Быстро выдернув меч из раны. Грозный Волк отбежал в сторону, поскольку тварь начала таять, превращаясь в облако кислоты, дождем оседавшей на землю.

Бывший рыцарь направился к меньшей шахте, откуда лезло совсем уж бесформенное чудовище.

– Отвратительно! – прошептал он, поскольку эта тварь были еще страшнее, чем остальные потомки.

Ее голова сидела на толстой шее, обвитой, словно канатами, набухшими венами, крылья были дряблыми и обвисшими: одно зубчатое, как у летучей мыши, другое – скругленное и более длинное, чем первое. У потомка было три руки – третья росла справа, из верхней части плеча, и была маленькой, лишенной чешуи, как будто принадлежала кендеру или гному. Глаза мерзкой твари были огромными и громоздились чуть ли не на переносице широкого плоского носа. Хвост существа был длиннее, чем у других потомков, и заканчивался змеиной пастью.

– Чудовище! – сплюнул Дамон.

Отвратительная тварь, очевидно, была создана тем же способом, что и остальные потомки, но, видимо, была жертвой неудачного опыта. Грозный Волк решил, что Сабл при создании существа использовала не людей, а эльфов, гномов и кендеров, и подумал, что больше никто из драконов-владык не позволил бы себе оставить в живых таких уродливых тварей, как это сделала Онисаблет.

– Ты следующий, – прорычал Грозный Волк, бросаясь на существо, но Фиона оказалась ближе и ударила первой.

Меч девушки описал дугу над ее головой и срубил третью, маленькую руку чудовища. Тварь кинулась на Фиону, неистово молотя ее оставшимися руками, но когти чудовища оказались бессильны против соламнийских доспехов.

Пока Дамон разыскивал новую цель, он увидел, что Фиона высоко вскинула меч и разрубила ключицу уродливого потомка. Раздался отвратительный хруст, и девушка отвернулась, спасая глаза, поскольку из раны брызнула кислота. На мгновение взгляды Соламнийского Рыцаря и бывшего Рыцаря Тьмы встретились, и каждый прочитал в глаза другого одинаковый гнев и жажду битвы.

Не говоря ни слова. Грозный Волк повернулся и побежал к Мэлдреду. Пока наемники-людоеды расправлялись с оставшимися потомками, силач расспрашивал одного из рабов.

– Сколько в шахтах? – Он произнес эти слова на людоедском языке, но они были достаточно простыми, чтобы Дамон смог понять, о чем говорит Мэлдред. – Сколько? – Раб не отвечал. – Хозяева, – пояснил силач. – Ваши хозяева. Сколько их в шахтах?

Раб что-то пробормотал, но так тихо, что Грозный Волк за шумом битвы ничего не услышал.

– Десять потомков там, – объяснил силач другу на общем языке, указывая на меньшую шахту. – И еще дюжина, и несколько драконидов – в большой. – Он кивнул на глубокую яму. – Мы с Фионой возьмем большую шахту на себя.