– Шрентак? И что же ты хочешь найти в этом прекрасном и, более того, священном месте? – Голос был таким звонким, что заставил людоедов, и наемников, и рабов, умолкнуть.

Риг завертел головой, оглядываясь в поисках говорившего, но вокруг были только покрытые бородавками тела наемников и тощие фигуры бывших рабов. Фиона только что появилась из большей шахты, но голос принадлежал не ей. Следом вылез Мэлдред.

– Не проглотил ли ты язык, о человек цвета ночи? – снова раздался голос.

Дамон тоже пытался разглядеть говорившего, ощущая, как волосы на затылке встают дыбом. Он двинулся к наемникам Доннага, намереваясь встать перед освобожденными рабами, чтобы защитить их в случае опасности, но потом передумал и медленно двинулся к кипарисам, окружавшим Копи, – Грозному Волку показалось, что кто-то шмыгнул за толстый ствол. Он остановился, бросил на дерево косой взгляд, потом пошел дальше.

– Дамон! – закричал Мэлдред, указывая на заросли.

Бывший рыцарь поглядел в том направлении, и его глаза расширились от изумления. Хвоя с кипарисов начала осыпаться, как будто дерево мгновенно погибло, но пушистые хвоинки не падали к подножию стволов, а парили в воздухе. Мгновением позже они полетели прямо к Грозному Волку и мореходу.

– Во имя Хаббакука, что это? – начал Риг. Он потянул меч из ножен, чтобы встретить новую угрозу, когда Дамон уже вступил в бой.

Хвоинки мерцали в свете факелов, и зеленый цвет постепенно исчезал с них, уступая место серым, черным и коричневым тонам, многие из которых было трудно выделить в сумраке болота. Хвоинки продолжали видоизменяться, отращивая крылья и хвосты.

– Да что же это такое?! – вскричал мореход.

Дамон пожал плечами, внимательно разглядывая новую напасть.

Сотни и сотни существ кружили над людьми и людоедами. Размером они напоминали черных дроздов, хотя птицами не были. Зубчатые, как у летучих мышей, крылья слюдянисто поблескивали, головы походили на головы москитов – заканчивались длинными и острыми, как игла, хоботками, с которых капало что-то вязкое.

Грозный Волк дотянулся мечом до одного из них и удивился, обнаружив, что тела существ покрыты жестким панцирем, как у жуков. Он ударил другую тварь, разрубив ее надвое и залив землю потоком мутно-красной крови.

– Стирги! – воскликнула Фиона.

– Кто? – переспросил Дамон.

– Стирги. Они… они… вроде насекомых. Они пьют кровь!

Грозному Волку пришлось реагировать быстрее, поскольку твари уже роились прямо над ним. Он высоко вскинул меч, разрубая некоторых из них, но в это время несколько стиргов уселись на грудь Дамона, вонзив острые хоботки в его плоть. Бывший рыцарь закричал от неожиданности и боли, когда существа начали делать то, о чем предупредила соламнийка, – сосать его кровь.

Он слышал, как меч Фионы позади него со свистом рассекает воздух, как с чавканьем врубается в тела насекомых. Девушка была защищена соламнийскими доспехами – стирги, кидаясь на нее, бились о броню и падали на землю. Одной рукой Фиона защищала лицо, а другой продолжала наносить удары, пробиваясь к Ригу.

Наемники, которые никогда не сталкивались с такими огромными и злобными насекомыми, облепившими открытые части их тел, рычали и изо всех сил шлепали по стиргам, рабы, изможденные тяжелой работай и голодом, могли только кричать. Отовсюду раздавался стук о землю тел убитых насекомых и чмоканье пирующих живых.

Голый по пояс Дамон был легкой добычей для кровососущих тварей. Дюжина сидела на его груди, еще столько же – на спине. Он отрывал их от себя и топтал, прежде чем стирги успевали вновь подняться в воздух.

– Их не так уж трудно убивать! – прокричал Мэлдред.

– Не трудно! – хрипло откликнулся Грозный Волк, отбиваясь от новых стиргов, которые тут же садились на место убитых сородичей.