Сципион насчитал в лагере еще шестерых человек. Один был медиком, остальные, похоже, отвечали за глушилки.

Возникший за плечом сержанта Ларгон, понизив голос до шепота, проговорил:

— Наши воксы блокированы. Стоит ли нам?.. — Он указал на ряд плоских антенн, подобно копьям воткнутых в землю. Глядя на них, Сципион понял, что лагерь, даже кособокие палатки и приземистые генераторы, — все это было передвижным. Он попытался представить, сколько уже раз с начала вторжения группке партизан приходилось кочевать с места на место и сколько времени им потребовалось, чтобы осознать необходимость этого.

— Нет, — он поднял вытянутую руку ладонью вниз, — оставь их. Все равно от связи здесь мало толку.

Они следовали за Джинн Эвверс. Временами некоторые бойцы отделялись от основной группы, чтобы поговорить со своими товарищами и объяснить внезапное явление облаченных в кобальтово-синюю броню Ангелов. Сципион игнорировал восхищенные взгляды. Лишь медик казался совершенно безучастным.

— Наш полевой госпиталь, — прокомментировала Джинн, когда они проходили мимо одного из тентов.

Сципион жестом приказал раненым остаться здесь, чтобы получить помощь. Напоследок он придержал Браккия за руку и взглянул на Ренатуса.

— Насколько все плохо?

— Стазис-мембрана ввела его в кому. Только Венацион сможет вывести Ренатуса из нее.

— Занесите его внутрь. Пусть посмотрят, что можно сделать с его повреждениями.

Браккий попытался скрыть свой шок.

— Мы бросаем его?

— Это лучше, чем тащить его через горы. С людьми ему будет безопаснее. Мы вернемся за ним, брат.

Видя, что Браккий все понял, Сципион успокоился и отпустил его, а сам нагнал Ларгона, который ждал его немного впереди. Катор, Гаррик и Аурис стояли позади него и следили за проходом. Люди выставили часовых, но они не были космодесантниками, а Сципион доверял своим Громовержцам больше, чем кому-либо другому.

Конечно, с точки зрения обороны лагерь оставлял желать лучшего. Несколько скучкованных палаток, ощетинившихся колючей проволок баррикад да пара установленных на треноги тяжелых стабберов — этого явно было недостаточно, чтобы отразить нападение некронов. Сципион предположил, что именно поэтому люди установили здесь глушилки. Лагерь был не крепостью, а убежищем, местом, где можно отдохнуть и перегруппироваться.

— Здесь, — не оборачиваясь, произнесла Джинн.

Ларгон остался снаружи. Теперь Сципион оказался один на один с девушкой, ставшей лидером этих партизан, в помещении, которое, скорее всего, было ее оперативным штабом. Повсюду висели различные карты и диаграммы, в углу валялся простой спальный мешок, а по центру стояла бутановая лампа, сейчас выключенная. Единственным источником света были свисавшие с канатов у верха тента люминостержни. Поначалу притихший, но постепенно вновь усиливающийся ветер покачивал их. В движущихся тенях Сципион стал замечать тут и там все больше самодельных гранат и взрывпакетов. Кто-то сложил в палатке импровизированный стол, и сейчас тот был устлан всевозможными схемами и другими картами.

— В ходе вылазок мы обнаружили много вражеских патрулей, — объяснила Джинн. Она повернулась к лампе и стала тереть руки, пытаясь согреться. Через плечо девушка взглянула на Сципиона. — Вам же тепло, да?

Ультрамарин пожал плечами, насколько это было возможно в полном силовом доспехе. Он знал, что она права, но для таких созданий, как он, понятия «тепло» или «холод» не имели значения.

— В первые дни ваши генераторы нам бы весьма пригодились.