Этон почувствовал, что и в третий раз его ждет неудача. Даже в пожилом возрасте лицо Святого Хеватара было поразительно. Полные чувственные губы, большие и живые глаза и выражение невероятного самообладания, скорее эгоистичного, чем благосклонного. Это было лицо фанатика. И Этон уже догадывался, что будет дальше.

— Ваше святейшество, я о том деле, из-за которого решился обратиться к вам. Вы должны согласиться, что Церковь, Империя, все вообще, что было достигнуто, погибнет, если война будет продолжаться. Велите вашей Церкви прекратить этот безумный Армагеддон. Император — человек глубоко религиозный; он подчинится любому приказу, исходящему из ваших уст.

Святой Хеватар едва заметно усмехнулся. Повернувшись, он посмотрел на своего пожилого помощника, будто видел что-то смешное, что понимали только они двое.

— У вас так мало истинной веры? — спросил он спокойным голосом. — Церковь и Империя не могут — не должны — быть уничтожены. Они вечны. Армада есть воля Божья. Воплощение Зла должно быть побеждено. Человечество должно быть спасено.

Этон заметил, что последнюю фразу Святой проговорил с видимым трудом. К его удивлению, пророк, будто пораженный горем, прикрыл глаза рукой и принялся раскачиваться взад-вперед.

— Бейся с врагом человечества, капитан Этон! — выдохнул он, словно в трансе. — Сокруши его фаворита! Все не так, как кажется!

С изумлением Этон услышал в словах пророчества почти дословное эхо сказанного ему недавно Императором. Потом Святой Хеватар пришел в себя и снова стал олицетворенным самообладанием. Он встал.

— Ваша забота, хотя и граничит с ересью, все же похвальна, — мягко проговорил, словно забыв, что произнес только что. — Она заслуживает награды. В моих силах изменить ваш смертный приговор. У нас есть монастырь, где при помощи специальных технологий ваш опасный дар будет излечен, а ваша нервная система вернется к норме. Конечно, остаток жизни вам придется провести в уединении, стать монахом. Вы слишком много знаете, чтобы вернуться в мир. — Святой наклонил голову. — Переночуйте здесь и обдумайте это. Рильке за вами присмотрит.

Этон неожиданно спросил:

— Что вы знаете о человеке с драгоценными камнями вместо глаз?

Он не знал, почему вдруг ему на ум пришел этот образ, но у пророка посерело лицо и отвисла челюсть.

— Вы его видели? Уже видели?

— Да.

Лицо Святого Хеватара замкнулось. Когда он выходил, шелестя развевающимися полами мантии, в его облике было что-то от оскорбленной женщины.

Старик долгую секунду рассматривал Этона усталыми глазами.

— Меня зовут Дуайт Рильке, — сказал он наконец, вставая и протягивая руку. — Пойдемте со мной, найдем вам комнату.

Этон проспал несколько часов и проснулся от звука открывающейся двери. Он сел в кровати, тут же зажегся свет.

В комнату вошел Дуайт Рильке, сгорбленный, сломленный и очень усталый.

— В чем дело? — спросил Этон.

Рильке подошел ближе и облизал губы, потом заговорил иссохшим, дряхлым голосом:

— У меня есть разговор к вам, капитан. Послушайте, может, вы и не убедили Хеватара, но меня вы, черт побери, убедили.

— Вот как.

— Я был ассистентом Хеватара, как вы понимаете.

— Да, я видел, как вы помогали во время службы.

— Я не о религии, я о науке. Над проектом мы работали вместе.

— Над тем самым проектом?

— Да. Пойдемте со мной, я вам кое-что покажу.

Этон быстро оделся и пошел за Рильке по переходам и залам ярко освещенного здания.