Но мой рассказ еще не закончен. Как возникла Империя? Это не было случайно. Из всех, чьей опрометчивостью человечество получило возможность путешествовать во времени, был один — Святой Хеватар, который увидел опасность. Он знал, что необходимо противостоять секте травматиков. И он основал Церковь для противодействия Хулму. Как защиту и оружие против Хулму он разработал обряды Церкви. Вот почему, Этон, твоя молитва так подействовала на Фаворита: в нее специально заложены вибрации, которых он не выносит. Если бы не Церковь, вся вселенная могла бы стать жертвой Хулму.

— Но я говорил со Святым Хеватаром, и мне не показалось, будто он знает то, что вы говорите, — усомнился Этон.

— Он и не знал. В тот первый раз — почти наверняка не знал. Но теперь, после стольких перемен и воскрешений Хронотического государства, мы вспоминаем свои роли будто во сне. Знал ли ты, что должен будешь вступить в схватку с Фаворитом? Даже я не знал, а лишь вспомнил в озарении, как Святой Хеватар. Почти все время я полностью безумен, как правильно сказал твой друг принц Вро. Я безумен, и просветление у меня наступает, лишь когда исчезает Империя. Тогда я отправляюсь в далекое будущее, в тамошние цивилизации, и ко мне возвращается ясность мысли.

— А почему, — возразила Инприсс, — эти самые люди будущего не помогут нам в борьбе с Хулму?

— Они не могут, и они вообще не верят в Хулму. Они знают только, что тайна перемещения во времени — самая опасная из всех тайн вселенной и что без контроля она может привести к разрушению времени. Вот почему они хотят, чтобы Империя возникала непрерывно и гибла в борьбе с Гегемонией, — это предупреждение истории человечеству. В будущем нет государств, подобных Хронотической Империи, — люди знают, что это слишком опасно. Но если бы перед ними не было примера крушения целого государства, они могли бы забыть и поддаться соблазну подчинить себе время.

— А вы, — спросил Этон, — кто вы такой? В чем ваше назначение?

— Я — то, с чего началась Империя. В самом начале я был административным компьютером в физической лаборатории «Монолит Индастриз». Я принимал участие в тех самых исследованиях пи-мезонов. Когда началась борьба с Фаворитом, я играл в ней ведущую роль. Я постепенно расширялся и набирал интеллект. Сейчас я и Фаворит — основные действующие лица этой пьесы. У него колоссальное преимущество — поддержка Хулму. С каждым циклом он становится сильнее. И мы должны становиться сильнее, Этон! Я даже не могу сказать тебе, сколько раз ты дрался с Фаворитом!

— Миллиард раз, — сухо ответил Этон.

— Нет, это не так. Ни один человек столько не выдержит. Судьба то и дело меняет бойца, который бросает врагу вызов. Когда-то им был адмирал Хайт; теперь он освобожден от этого долга и ничего о нем не знает. В следующий раз это можешь быть ты, а может быть и кто-то другой. Я не знаю. Но всегда есть человек, который исполняется достаточной силы и вступает с ним в бой. И я всегда оказываюсь здесь и слежу, чтобы это произошло. Быть может, когда-нибудь я достаточно разовьюсь, чтобы самому сыграть эту роль.

Гудение Императора сделалось громче.

— Следует понимать, что от мира, существовавшего до появления Империи, не остается ничего. Даже календарь меняется. Дуайт Рильке совершил свое открытие в двадцать четвертом веке своей эры; а Великий Барьер установлен Империей в точке, где был их пятнадцатый век, еще до появления технической цивилизации.

— Вы говорите о воссоздании Империи, — спросил Мейр, все еще недоумевая, — но как это может быть? Как вообще возможно это сделать?

— Тем же способом, которым Фаворит собирался создать мир, где мог бы жить Хулму.