И на их вопросы он ответить не мог. Но два часа спустя сотрудники, сканирующие окрестности Архива, доложили, что объект возвращается снова.

Второй раз Император материализовался в приемном шлюзе.

— Этон, слуга мой! — раздался его гулкий голос.

Этон встал навытяжку перед Императором.

— Я здесь, Император, — отозвался он. И спросил: — Где вы были?

— В будущем. Теперь мой разум ясен. — Император казался еще больше, еще мощнее и величественнее, чем был раньше. — Настало время твоего великого подвига во имя Империи, капитан Этон.

— Я не понял, Император. Империи нет.

— Что было, то и будет. Если ты победишь. — Император ненадолго замолк. — Фаворит думает, что победа уже за ним. Он забрал искривитель у гегемонцев — своих орудий, и снова хочет его использовать для новой цели.

— Император! О чем вы говорите? — надломленным голосом произнес Мейр. — Уже ведь нет ничего!

Император громко загудел. Этон нетерпеливо сделал архивариусу знак замолчать.

— Сейчас потенциальность, подобно первобытному хаосу, затопила мир времени, — заговорил Император. — Но хронотический шторм уже стихает; и вскоре на поверхности пучины вновь возникнет ортогональное время, как пленка поверхностного натяжения на жидкости. Невозможно сказать, каким станет мир, если дать ему возникнуть без всякого вмешательства. И Фаворит собирается вмешаться. Искривителем времени он хочет спроецировать мир, желательный Хулму, его повелителю. Этого нельзя допустить. Ты будешь биться с ним, капитан Этон. Ты отберешь у него искривитель.

— Но смогу ли я это сделать, Император? — спросил Этон неуверенно. — Я уже знаю, насколько силен Фаворит.

— Одолеть его тебе поможет вера.

Внезапно из машины вырвался конический луч света и окутал Этона. В ту же секунду в сознание капитана хлынул поток мыслей и чувств, связанных с той религией, в которой он был взращен. Молитвы, гимны, строки Катехизиса, выученные с детства, будто запели в мозгу.

Эмоции, порожденные этим пением, внесли смирение в душу Этона. Объективно он понимал, что луч работает по принципу детектора биополя, только в обратном направлении. Император напоминает ему о религиозном воспитании. Но зачем?

— Фаворит уже близко. Иди.

Дверь в борту машины снова открылась. Этон вошел внутрь. Император перенесся в страт и быстро устремился вниз.

Кажется, он знал, куда направляется.

Наконец дверь открылась снова. Этон вышел в страт.

Фаворита он увидел почти сразу. Тот быстро всплывал из глубины, неся уже знакомый Этону предмет, похожий на трубу. Подлетев ближе, Этон увидел сквозь неземной огонь страта блеск его кристаллических глаз.

— Ха-ха-ха! Хочешь забрать мою игрушку! Ну уж нет! На этот раз Хулму получит тебя!

Этон бросился в атаку.

Фаворит вскинул свою трубу. Из жерла искривителя запенился пар, и Этон ощутил, как его отбросило назад, как формы его четырехмерного тела искажаются и плывут. С огромным трудом он выскользнул из струи пара, молнией метнулся к Фавориту и сцепился с ним врукопашную.

У Фаворита оказалось больше одного облика! Из него полезли конечности и псевдоподии во всех направлениях пятимерного пространства, в котором шла битва. Этон оказался в живой западне конечностей, корней и ветвей.

Но и сам он не был безоружен… Предельным усилием воли Этон заставил все клетки своего тела освободить трансцендентную энергию, приобретенную при погружении в страт. Произошел своего рода взрыв, развертка нематериального континуума, и Этон оказался на свободе.

Но ослабленный. И прежде чем Этон успел собраться, он снова оказался в плену.