– Нет, я не верю! Я никогда в это не поверю! – воскликнул Жан‑Поль.

– Ну, во всяком случае, до утра ничего не поделаешь… кроме одного. – Он подошел к кровати Мило. – Я собираюсь освободить этого несчастного. Его больше нельзя оставлять в таком состоянии. Он может умереть. – Врач вытащил из кармана плоскогубцы.

– Нет! – крикнул Жан‑Поль. – Вы не можете его выпустить! Подумайте об Эйле! У нее могут быть серьезные неприятности!

– Мне кажется, что у нее уже серьезные неприятности. – Стивен снял с упакованного в проволоку Мило одеяло.

– Оставьте его так еще хоть на пару часов! – взмолился Жан‑Поль. – До рассвета должно кое‑что произойти! Что‑то такое, что изменит судьбу Пальмиры!

Врач начал разматывать бинты на голове Мило.

– Я врач, Жан‑Поль, я не могу стоять и смотреть на человека в таком состоянии, пусть даже на врага. – Он вытащил кляп изо рта Мило.

– Спасибо, доктор, – сказал Мило.

Капитану Илье Вьюшинкову выпала жуткая ночь. Он метался вверх и вниз по мостику, все время проверяя показания радаров и связываясь с радарной вышкой Пальмиры. Пока что они никого и ничего не обнаружили в небе над Пальмирой, но это Вьюшинкова не успокоило. Он был готов прекратить всю операцию, отдав приказ взлетать, как только все его люди вернутся на корабль. Но ему очень не хотелось этого делать. Слишком позорно было бы вернуться на Караганду ни с чем. На карту было поставлено слишком многое. Он должен был рискнуть и разыграть эту карту.

– Пойду осмотрю системы защиты, – сообщил он своим помощникам на мостике.

Он вышел и обошел «Кристину», осмотрев четыре стационарных лучевых орудия, и с тревогой обвел взглядом ночное небо. Он уже собирался вернуться на мостик, когда ему навстречу выбежал адъютант с рацией в руках.

– Капитан, патруль обнаружил брата Джеймса. Он говорит, что должен немедленно что‑то сообщить вам.

Адъютант протянул ему рацию.

– Брат Джеймс, или как вас там зовут, чем вы, черт возьми, все это время занимались?

Ответ брата Джеймса потонул в каком‑то свисте. Вьюшинков посмотрел вверх и в следующий момент был сбит с ног мощным взрывом. Все еще не придя полностью в себя, со звенящей болью в ушах, он поднялся на четвереньки и увидел, что орудия, которое он только что осматривал, больше нет. На его месте виднелись только дымящиеся покореженные куски металла и керамики. И человеческой плоти.

Снова этот свист. А за ним еще один взрыв – по другую сторону корабля. В конце концов, Вьюшинков сумел подняться на ноги и забежал в люк. Пока он добрался до мостика, последовало еще два взрыва. Он понял, что четыре наружных орудия уничтожены. На мостике царили смятение и паника.

– Почему мы не отвечаем?!! – заорал Вьюшинков, перекрывая шум голосов. – Почему не используются лучевые орудия корабля?!!

– Мы не можем обнаружить цель! – прокричал в ответ один из офицеров. – Ничего не видно ни на радаре, ни на инфракрасном сканере, ни в системе наведения орудий!

Корабль тряхнуло. Теперь объектом атаки стал он. Кто‑то начал читать молитву. Вьюшинков пробился к пульту управления и схватил микрофон.

– Это капитан Вьюшинков. Всему личному составу. Человек, известный под именем брат Джеймс, должен быть немедленно расстрелян. Повторяю, немедленно расстрелян.

После этого корабль тряхнуло еще раз, и выключился свет.

Мило не понимая, что происходит, но что бы это ни было, оно ему не нравилось. Патруль, стоящий у выхода из больницы, с недоумением переглядывался. По городу разносились звуки взрывов.