Он быстро закрыл рот, потому что, очевидно, это было не тем, что он ожидал.

— Я, эээ, тоже тебя люблю. Мы можем это прекратить? Мне аж некомфортно стало.

— Сопляк.

— Так-то лучше.

Утром водителем одного из джипов назначили Шейна, вторым управляла Джесси. Они ехали настолько быстро, как только могли, а на ночь Оливер снял для них комнаты в отеле. У него, Мирнина и Джесси были свои апартаменты; у Майкла и Евы конечно же общий.

Оливер протянул Клэр и Шейну по карте-ключу.

— Мне нет никакого дела до того, какие у вас сейчас отношения, — сказал он. — Используете оба, используете один, ни одного или спите в машине. Что бы вы не выбрали, мне все равно. — Как Джесси и Мирнин, Оливер выглядел совершенно обессиленным. Он забрал с собой Ирэн Андерсон, а Мирнин — как говорит Шейн — угомонил ее своим сглазом. Она оставалась пассивной, что Оливеру даже не нужно было связывать ее.

Клэр не хотела знать, что Оливер планировал с ней делать. Она не могла заставить себя даже думать об этом.

Она остановилась со своим чемоданом в дверях своей комнаты и посмотрела в коридор. Шейн крутил в руках ключ-карту, пытаясь понять, как ею надо провести по замку; он почувствовал ее взгляд и кивнул ей.

Клэр кивнула в ответ, прошла в свою комнату и поставила чемодан на кровать. Она сняла одежду — которую никогда больше не станет носить — и приняла душ. Шампунь и кондиционер пахли медом и имбирем, а мыло лаймом; она подумала, что будет пахнуть как какая-то кухонная кладовая, но по крайней мере это было лучше, чем пахнуть сточными трубами, кровью и страхом.

Она надела чистую пару джинсов, простой голубой топ и пошла в комнату Шейна. Она постучала.

Он ответил. Он тоже принял душ… его волосы были еще влажными, и он был одет в отельский халат.

— Привет, — сказала она и вошла. Она закрыла за собой дверь. — Я не хочу провести еще одну ночь в одиночестве, если ты не против.

— Ты серьезно думаешь, что я могу отказать?

— Нет, — сказала она, шагнула ближе и взялась за пояс халата. — А что насчет этого? Есть возражения? — Она развязала одну петлю и заколебалась. Он смотрел на нее со странной напряженностью. — Шейн?

— Я люблю тебя, — сказал он. Это вышло так спонтанно, как будто он уже не мог ждать. — Я люблю тебя и, Господи, ты пугаешь меня. Необходимость отказаться от тебя было самой трудной вещью, которую я когда-либо делал, Клэр, и я не могу сделать это снова. Скажи мне, пожалуйста… пожалуйста, скажи, что ты возвращаешься навсегда. Или, по крайней мере, если уедешь, позволь мне уехать с тобой.

— В этот раз ты поехал со мной.

— Я следил за тобой. А не приехал вместе с тобой. — Казалось, для него было важно, чтобы она поняла разницу. И она правда понимала.

— Мне нужно было уехать из Морганвилля, — ответила она ему, — и мне нужно было убедиться, что это именно то, чего мне хочется. Хотела ли я на некоторое время вернуться? В нормальную жизнь? Было здорово, но Шейн… это уже не я. Больше нет. Уже поздно жить такой жизнью. Но не поздно, чтобы жить нашей совместной жизнью. Если ты все еще хочешь…

— Да, — сказал он. — Хочу. Если не веришь мне, можешь до конца развязать узел.

Она рассмеялась и упала в его объятия. Поцелуй начался мягко, затем стал торопливым, сладким и влажным, а потом он спиной пошел к кровати, потянув ее за собой на одеяло. Она плыла в тепле и комфорте.

Нет. С ним в комфорте, тепле и страсти — она парила.

И когда она вернулась на Землю, он все еще был там, теплый и надежный, обнимал ее.