Не раз он падал и неистово вскакивал. Потеряв ориентацию, покрывшись синяками и ссадинами, он шел дальше — только чтобы оказаться заблудившимся среди великанских фигур.
Они толпились вокруг. Тянули руки, уже замаранные его кровью. Визжа, он пригибался и брел… брел…
Комнату оглашали стоны. Наконец, тысяча голосов завыла от боли и горя.
Повторяя имя одного мужа.
— Она готова к встрече.
Верховная жрица Эмрал Ланир неуверенно подняла глаза, увидев в дверях Гриззина Фарла. Поднесла к губам мундштук и в очередной раз затянулась дымом. Наполнила легкие, чувствуя знакомый укус, и потрясение сменилось тихим удовольствием. Нахмурилась, качая головой в ответ бородатому здоровяку. — Простите, сир?.. Кто готов к встрече?
Почти смущенно Гриззин Фарл вошел в покои. — Мать Тьма. Ваша богиня. — Он помедлил и пожал плечами. — Раненое сердце сжимается, как кулак. Она увидит вас, а вы увидите ее. Вне темноты, явление из плоти, крови и, вероятно, слез.
Ланир испустила струю дыма и фыркнула: — Малость поздновато.
— Такое легко не проходит, Верховная Жрица. Даже для богини.
Ланир далеко не сразу отбросила трубку и встала. — Пришли вести от Тарна?
— Еще нет.
Видя его колебания, она склонила голову к плечу. — Давайте. У вас ведь есть свои… способы.
Он вздохнул. — Лорд Аномандер бросил знамя. Битва окончена. Торжествующие Лиосан приближаются к городу. Много убитых. Хотя, — добавил он, — могло быть и хуже.
Она села, вся сила ушла из ног. Дрожащая рука искала трубку. — А… Драконус?
— Пропал.
— Не погиб?
Гриззин Фарл отвел глаза. — Думаю, пропал — подходящее слово.
— Мать Тьма знает?
— Узнала некое время назад. Да.
Ланир коптила потолок, рассматривая Азатеная сквозь кольца дыма. — Теперь она желает видеть главную служительницу.
— Да.
— Зачем?
— Думаю — предположил он, — нужно готовиться. Грядет свадьба, верно?
Она тут же вскочила, оправляя платье. — Ведите, Азатенай.
Путь был недолгим. Они не обменялись и словом, пока не пришли к Палате Ночи.
Хирург Прок оперся о раму окна, ладонью правой руки плавя лед на тонком пузырчатом стекле. — Флаг на башне приспущен, — сказал он. — Поражение. Сдача. Оккупация. Но, — добавил он, обернувшись к Сорке, — они чужаки лишь по обычаям, и вскоре все размоется. Предвижу соединение и могу лишь гадать, какое племя родит сей союз. — Он поднял фляжку, глотнув спирта.
Сорка огляделась, подошла к плюшевому креслу и тяжело уселась в него. — Берегитесь факела, дыхнете — и вспыхнет.
— Если мои речи рождают пламя, то весьма вялое.
Она достала железную иглу и начала прочищать трубку.
Прок поглядел на дверь, через которую недавно ушла леди Сендалат с дочерью, спеша на судьбоносную встречу с сыном. Он слышал, что в Цитадели есть два заложника: девочка, почти одичавшая от плохого присмотра, и Орфанталь. Незаконный сын Сендалат. — Я отлично выпил, — признал он, кивая. — Но тупое облегчение кажется пародией на чувство. Сердце еще стучит, но не готово порваться. Скорее я слышу отдаленный плач. Вот сомнительные дары пьянства.
— Вы точно поняли сигнал с башни?
Он кивнул. — Грехи мои тяжкие… Где-то на востоке упало знамя. Защитники Матери разбиты. Победа и поражение. Оба состояния замерзли во времени. Яркий момент, но цветок быстро вянет.
— Вы видели слишком много битв. |