Светлана поправила пальцем очки и улыбнулась.

— Что, Перова, смешно? — немедленно отреагировал Александр Борисович. — А вот мне это веселым не кажется.

— Мне тоже, Александр Борисович. Но и переживать из-за этого я не собираюсь. Помните, как говорил Глеб Жеглов? Вор должен сидеть в тюрьме. А пока мы еще не доказали его вину, ничего страшного, если он немного поваляется в больнице. Что касается Штырева, то мы здесь вообще ни при чем. Бандиты как крысы в бочке. Не сегодня, так завтра перегрызли бы друг другу глотки.

— А ты что скажешь, Галина?

Романова откинула со лба непослушную прядь волос и сказала:

— Я согласна со Светланой. По-женски мне их, конечно, немного жаль. Но чувства вины у меня нет. Даже если это не Славский убил Мамотюка, все равно — он порезал Свете лицо. У нее вон до сих пор пластырь на щеке, видите? Разве можно хорошо относиться к такому человеку? Я считаю — нет.

Александр Борисович закурил сигарету, обвел девушек сердитым взглядом и высказал все, что думает по поводу последнего замечания Романовой. Затем сухо спросил:

— Света, что там по связям Чернова?

Светлана подобралась, как спортсмен перед стартом, поправила очки и спокойно сказала:

— Я проверила связи руководителя агентства «Шарм» Чернова. Среди его окружения есть один компьютерщик-программист — некий Сергей Гирин. В прошлом году он проходил по делу о детской порнографии, но сумел отвертеться. Я встретилась со следователем, который вел это дело.

— Ну и?

— По мнению следователя, Гирин принимал заказы на порновидео и пересылал фильмы по электронной почте. У него была налаженная сеть. Причем не только в России. Заказы приходили даже из-за границы. Но прищучить мерзавца тогда не удалось. У него был очень хороший адвокат.

— Гм… — Турецкий раздумчиво потер подбородок. — Если прибавить к этому рассказы подростков, занимающихся в модельной студии, то картина получается более чем интересная.

— Пакостная получается картина, — сказал Грязное, поморщившись. — Не понятно только, каким боком Мамотюк мог быть в этом замешан? Я ведь его знал. Рэм лютой ненавистью ненавидел дельцов, которые развращают детей. Он бы не стал в этом участвовать. Скорее, сам бы вывел мерзавцев на чистую воду. Он обожал своих внучек.

— А то, что он крышевал мерзавцев, — это ты допускаешь?

— Это — да, — признал Вячеслав Иванович. — Увы, у нас в конторе встречаются персонажи, которые — при всех своих достоинствах и заслугах — не считают зазорным брать у бандитов деньги. Но что касается наркотиков и детской порнографии… — Грязное покачал седой головой. — Это абсолютно невозможно. Даже для самого распродажного мента.

— Товарищ генерал-лейтенант, извините, но мне кажется, что вы несколько идеализируете своих коллег, — сухо заметила Светлана Перова. — Криминальная дорожка всегда ведет под уклон. Только сверни на нее, дальше запросто кубарем покатишься. Платили бы только деньги. А деньги, насколько я понимаю, в порнобизнесе крутятся немалые.

Грязнов и Турецкий переглянулись. Грязнов недовольно нахмурил брови.

— В общем, так, коллеги, — заговорил Александр Борисович. — Работаем мы плохо. Генеральной версии у нас с вами нет. Топчемся на месте. Ни доказательств, ни улик. Одни только предположения. Я уже говорил, что генпрокурор взял это дело под особый контроль. Если до конца недели у нас ничего не появится, то можно смело класть головы на плаху. — Турецкий усмехнулся. — В метафорическом смысле, конечно.