Праздник ясна, на котором мы присутствовали, продолжался примерно полтора часа, причем происходящее не отличалось разнообразием. Время от времени мужчины и женщины подходили к помосту, брали небольшой кусочек сандалового дерева из приготовленной для этих целей кучи поленьев и передавали священнику. Он подтверждал их присутствие на церемонии, а затем клал подношение в мерцающее пламя. По всей видимости, это делалось «на счастье» — подобно тому, как христиане ставят зажженные свечки в храме.

Иногда зрители вставали и начинали ходить по залу, переговариваясь друг с другом и не обращая внимания на то, что происходит на помосте. Это явное неуважение к церемонии смущало нас больше всего, особенно когда нам самим не оставалось ничего другого, как в изумлении наблюдать службу. Тем не менее само присутствие в этом зале наполняло нас ощущением избранности и смирения. Мы видели ритуал поклонения огню, происхождение которого терялось в глубине веков — возможно, он появился еще в ту эпоху, когда по земле ходили ахуры, или Сияющие, из индоиранских мифов.

После завершения праздника Ричарда, Дебби и меня пригласили в библиотеку и предложили задать интересующие нас вопросы секретарю общины и иранскому ученому, который был членом Королевского азиатского общества. Они внимательно слушали мои вопросы, касающиеся зороастрийской ангелологии, и порекомендовали несколько редких, уже не издающихся книг на эту тему. К сожалению, сами они ничем не могли мне помочь, хотя и упоминали легенды, связывающие пророка Еноха с областью Каппадокия в восточной Анатолии, подробное изложение которых они обещали прислать почтой (она так и не пришла).

Затем нас троих пригласили на общую трапезу в буфете, который находился на том же этаже, что и сам зал. Мы угощались вегетарианским карри и слушали рассказы о тайных зороастрийских богослужениях, которые проводятся в подземных храмах. Одна слишком пылкая женщина подошла к нашему столику и стала брызгать на нас святой водой — этот жест, по всей видимости, означал, что мы приняты в их круг, по крайней мере, на этот вечер.

Когда мы вышли из храма зороастрийцев, головы у нас гудели от ярких впечатлений необычного религиозного праздника, на котором нам позволили присутствовать. Нас не приглашали вернуться, да и причин для второго визита не было.

Мне казалось, что я был прав, сравнивая дуалистические элементы религии магов с историей Стражей. Однако для более полного исследования этого вопроса мне требовались свидетельства возможных контактов между полубожественными дэвами и смертными людьми, подобные тем, что так ярко описаны в еврейских легендах и мифах. Если такие свидетельства удастся найти, они станут еще одним доводом в пользу гипотезы об иранском происхождении иудаистской легенды о падении ангелов и помогут объяснить, почему зороастрийцы так боялись необыкновенной силы лжи. В конечном итоге я нашел их, причем не в священных книгах зороастрийцев и не в забытых учениях магов, а в том, что мне представлялось наименее вероятным источником информации — в «Шахнаме», легендарной истории иранских царей.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ИЗ РАСЫ ДЕМОНОВ

Фирдоуси — персидский поэт XI века нашей эры. Он родился в исламской провинции Тус, или Хорасан, на востоке Персии и происходил из семьи знатных землевладельцев. Его помнят по книге, законченной в 1010 г. н. э. и названной «Шахнаме», или «Книга Царей», в которой запечатлена легендарная история его страны. Материал для поэмы Фирдоуси черпал не только из более ранних версий этой истории, ныне утерянных, но также из несохранившихся трудов по истории персов, написанных в эпоху Сасанидов, или второй империи, в период с III по VII в. н. э.

Эти рассказы включали легенды о происхождении царских династий Ирана, а также о деяниях первых царей и их родственников — о битвах с демонами, войнах с соседними царствами, внутренних конфликтах и политической борьбе.