Но как же холодно…

Я вернулся на берег и уже начал расстегивать ремень брюк, как вдруг…

– Из-за острова на стрежень, – хорошо поставленным голосом пропел некто с другой стороны острова, – на простор речной волны…

Затянув ремень, я поспешил вскарабкаться на каменную кручу и шумно выдохнул, не веря собственным глазам.

На фоне серых отрогов далеких гор по зеркалу чистейшей воды спокойно скользила небольшая прогулочная лодка. Степенный господин средних лет на веслах размеренно греб, угрюмо опустив голову; его компаньон стоял на носу с бутылкой вина в руке и самозабвенно пел высоким басом, скорее, подражая Шаляпину, нежели имея такой тембр голоса от природы.

Шанса выбраться с острова, не замочив ног, я упускать не собирался и замахал над головой пиджаком.

– Э-гей! На лодке!

Окрик заставил гребца испуганно вздрогнуть и втянуть в плечи короткую мощную шею, а певец приставил ко лбу ладонь и что-то сказал товарищу. Тот стал работать одним веслом, разворачивая лодку носом к островку.

Я с облегчением перевел дух и принялся разглядывать своих возможных спасителей. На охотников они нисколько не походили: никаких парусиновых курток, высоких сапог и ружей. Певец в светлом льняном костюме отправился на водную прогулку с непокрытой головой; гребец в визитке и полосатых брюках от традиций отступать не стал и водрузил на макушку канотье. И правильно сделал: в июньский полдень солнце припекает даже в горах. Если вином злоупотреблять, точно на песнопения потянет.

Впрочем, худощавый господин на носу лодки пьяным не казался и легко удерживал равновесие, поглядывая на меня из-под приставленной ко лбу ладони. Русоволосый, с короткой аккуратной бородкой, он мог сойти за преуспевающего адвоката или даже профессора, если б не та самая легкость и даже некоторая резкость в движениях. Показалось почему-то, что к кулачному бою ему не привыкать.

Его спутник был более плотного сложения и веслами работал уверенно и без малейшей натуги. Переходившие в усы кустистые бакенбарды и трубка в зубах делали гребца похожим на капитана дальнего плавания, из образа несколько выбивалась лишь толстая золотая цепь карманных часов. Купец? Очень похоже на то.

– Господа! – повысил я голос, когда лодку отделяло от острова не более десяти метров. – Право слово, неудобно об этом просить, но не окажете ли вы любезность доставить меня до берега? А то вода нынче дюже холодна. Готов сам сесть на весла!

– Вот еще! – пробурчал гребец, нервно ежась.

Его компаньон, словно извиняясь за спутника, благодушно махнул свободной рукой.

– Доставим в лучшем виде, не извольте сомневаться. Ну как не помочь соотечественнику, господин…

– Лев Борисович Шатунов, к вашим услугам, – поспешил я представиться.

– Скорее это мы к вашим, – сварливо заметил гребец.

Певец рассмеялся.

– Не слушайте этого ворчуна, Лев Борисович. Прошу на борт!

– Одну минуту!

Я спустился с кручи, но не к лодке, а на другую сторону, за оставленными на берегу туфлями.