Переведя дух и остро пожалев, что в кавернах нельзя создавать темные тропы, я с кряхтением поднялся и, обойдя молчаливо изучающего меня «зеркального», поплелся к лестнице.

– Завтра приду, – прохрипел, едва перед моим носом нарисовался очередной жидкий лизун, изогнувшийся вопросительным знаком. А когда алтарь с журчанием опал, открывая дорогу, я оперся рукой о стену и со смешком добавил: – Если не сдохну, конечно.

Все планы, что я так старательно строил на этот день, разумеется, полетели в бездну. Я даже за Мелочью не пошел, потому что сил оставалось лишь на одну-единственную тропу. Пришлось воспользоваться поводком и передать кукле, что до следующей ночи она предоставлена сама себе. После чего выбраться на средний слой. Впопыхах, пока жрецы не всполошились, открыть тропу до дома. И вывалиться на лужайку перед собственным особняком, к вящему изумлению служителей.

Подаренная алтарем защита сползла с меня сразу, как только я покинул нижний слой. И хорошо еще, что не осталась сверкать огромной лужей у верхнего алтаря. Как и в прошлый раз, она сперва разбилась на множество капелек, которые мгновенно впитались в пол. А потом, вероятно, вернулась туда, где я ее взял.

– Хозяин, вам помочь? – обеспокоенно спросил дворецкий, когда я с трудом сел и отпихнул от себя ластящихся, восторженно машущих хвостами собак.

– Спать и жрать, – лаконично обозначил я свои требования.

Нортидж козырнул и, уже успев привыкнуть к моим привычкам, отправился теребить Марту на предмет обеда, а я снова упал на землю, раскинул в стороны руки-ноги и понял: все. До следующего утра я из дома ни ногой.

Когда я пришел в себя, в спальне царил полумрак, но по причине плотно зашторенных окон до меня не сразу дошло, день сейчас или ночь. И вообще, было неясно, в какое время и в каком именно мире я нахожусь.

Ответ на вопрос пришел немного позже, когда я повернул голову и обнаружил сидящую на соседней подушке Мелочь. При этом внешний вид куклы выражал крайнее неодобрение, а по поводку, помимо прочего, долетали отголоски волнения и даже досады.

– Я в порядке, – не всякий случай сообщил я, когда Мелочь привстала и вопросительно щелкнула костяшками. – Живой и даже не поцарапанный.

Она вместо ответа окинула меня выразительным взглядом и одним прыжком переметнулась на подоконник, где с некоторых пор тоже стоял большой серебряный поднос. Правда, сегодня Мелочь не стала в него смотреться. Едва взглянув на отражение, кукла отвернулась к окну, поджала под себя лапы и с достоинством улеглась, вперив неподвижный взгляд в щелку между толстыми шторами.

С ума сойти… кажется, мое чудовище научилось обижаться!

Посмеиваясь по себя и одеваясь на ходу, я поднялся с постели и вынырнул в реальный мир. Отдернул шторы, едва не отпрянув от брызнувшего с улицы яркого света. Затем заглянул в ванную, в столовую, к радости Марты сметя со стола уже готовый завтрак. И только после этого поднялся в кабинет, прикидывая как лучше распределить вытребованные у Йена выходные. Но соблазнительная мысль о том, как бы научиться спать исключительно в схроне, оставила после себя лишь мимолетное сожаление. Увы, хотя бы иногда я должен был тратить время на нормальный сон в нормальном мире как все нормальные люди, чтобы сохранить в порядке душу, тело и разум. Но насколько стало бы проще, если бы я научился с пользой проводить это время!

Эх…

Взяв со стола свежий номер «Столичного вестника», я мельком пробежался глазами по вчерашним новостям, но ничего интересного для себя не обнаружил и поискал, куда бы выкинуть ненужную газету. В конце концов, бросил просто на подоконник, но потом сообразил, что могу ее попросту сжечь, и… в задумчивости остановился посреди комнаты.

Тьма, словно только и ждала приглашения, мгновенно окутала мои руки двумя сгустками темного пламени.