В голове билась мысль закричать и позвать Руша, но уверенности, что он услышит, не было, а выдать незваному гостю свое точное местоположение не хотелось бы. Глядя на дверь, которая располагалась в нескольких метрах от нее, но все равно казалась недосягаемой, она почувствовала, как в ушах в такт сердцу стал гулко отдаваться пульс.
Кертис знала, что рано или поздно ей придется выйти навстречу опасности.
Она уже переоделась ко сну — на ней был верх от ретропижамы с «Моим маленьким пони», ярко-зеленые шорты и толстые шерстяные носки. Медленно-медленно агент подползла по кровати к стулу и сняла висевший на его спинке костюмный пиджак.
Сделала решительный вдох, спрыгнула с кровати, отшвырнула шлепанец, которым перед этим воинственно размахивала, вцепилась в замок, открыла его и вывалилась в коридор. Дверь за ней с грохотом захлопнулась.
Собравшись с силами, она поднялась на ноги и тихо постучала в соседний номер. На пороге материализовался Руш — немного всклокоченный, босиком и в незаправленной белой рубашке. Сочетание джетлага и избытка вина за ужином с каждым из них троих сыграло злую шутку.
Он несколько мгновений с непонимающим видом смотрел на гостью, потом протер усталые глаза, пытаясь собраться с мыслями.
— На вас футболка «Мой маленький пони»?
— Да, — ответила Кертис, с трудом переводя дух.
— О’кей, — кивнул он. — Хотите войти?
— Нет, спасибо. Я лишь хотела спросить, умеете ли вы обращаться с пауками.
— С пауками? — пожал плечами Руш. — Да, конечно.
— Только не надо всей этой ерунды, знаете когда их подцепляют листком бумаги и выбрасывают за дверь. Так эта тварь все равно заберется обратно, — велела Кертис. — Мне нужно, чтобы он подох… чтобы я его больше не видела.
— Понятно, — ответил Руш, хватая ботинок и ключи от своего номера.
— Эта гнида такая большая, что тут не до шуток, — заметила Кертис, по достоинству оценив его согласие.
— Насколько большая? — спросил Руш, несколько озадаченный ее словами.
Вечером Бакстер умудрилась надеть наизнанку свою клетчатую пижамную рубашку; со штанами эта ошибка не повторилась, потому что она попросту напялила их задом наперед.
Она выпила еще один стакан горьковатой воды из-под крана. Дальше по коридору какие-то шумные постояльцы стучали и хлопали дверями. Эмили улеглась в постель. Потолок над головой закружился, вызвав приступ тошноты. Через окно пробивались звуки города. Бакстер нащупала телефон, нашла в списке контактов Эдмундса и нажала кнопку вызова.
— Что? — заорал Эдмундс и сел на кровати.
В кроватке в углу снова заплакала Лейла.
— Который час? — проворчала Тиа, которой как раз только что удалось ее уложить.
Когда Эдмундс проснулся окончательно, до него дошло, что на первом этаже разрывается его телефон. Он кое-как скатился по лестнице, увидел на дисплее знакомое имя и ответил:
— Бакстер? Ты в порядке?
— Да, все хорошо… Правда, хорошо, — невнятно пробормотала она.
— Это Эмили? — спросила со второго этажа Тиа, перекрывая плач Лейлы.
— Ага, — Эдмундс старался говорить шепотом, чтобы не досаждать несчастному соседу.
— По-моему, у вас плачет ребенок, — любезно проинформировала Бакстер.
— Да, мы знаем, спасибо. Ее разбудил телефонный звонок, — ответил он. — И нас тоже.
— В двадцать минут седьмого? — спросила она и вдруг умолкла. — Ой. |