Видимо, кто то не желал, чтобы расследование продолжалось. Суккубы и инкубы – нечто вроде мифических страшилок, о встречах с которыми рассказывали в желтой прессе в духе откровенных любовных романов. Вот только четыре года назад Джеймс и измененных, читай вампиров, считал исключительно фольклором. Нимфы, сирены – были ли эти существа чем то совершенно иным? Оставалось только наблюдать за Оксаной.

От Архивариуса его снова везли с завязанными глазами в закрытом фургоне. Что ни говори, а с доверием в Ордене было туго. Высадили в одном из районов Москвы, откуда он добирался на такси.

Джеймс включил телефон и обнаружил один пропущенный вызов от Оксаны. Звонить не стал, потому что небо уже посветлело, и, скорее всего, она недавно заснула. Мысли о ней вызвали теплую улыбку, которая мгновенно погасла.

Джеймс вспомнил о человеке, закрытом в психлечебнице из за помешательства на женщине. Такое могло произойти, потому что парень изначально не дружил с головой. Но если вспомнить необъяснимое магнетическое обаяние Миргородских, ненормальную зависимость от близости с Оксаной, поведение её бывшего любовника, Тимура, получится слишком много совпадений.

Усталость все таки взяла своё. Джеймс принял душ и отключился, как только голова коснулась подушки.

Разбудил его звонок в дверь. Казалось, что он закрыл глаза лишь на мгновение. Джеймс резко сел на постели, пытаясь прийти в себя. Ему снова снилось что то на редкость омерзительное, но что именно, он не помнил.

Звонок повторился: настойчивый и раздражающий. Джеймс натянул джинсы и вышел в прихожую, рывком открыл дверь и оказался лицом к лицу с сестрицей Оксаны.

– Добрый день, Семен, – у Александры был низкий сексуальный голос, – не ожидал?

Не дожидаясь приглашения, она прошла в квартиру. Легкий шлейф духов, свежих и тонких, как сопровождение образа: под распахнутым приталенным пальто – короткое светлое платье. Александра с брезгливым непониманием рассматривала комнату. Легенда Тихорецкого не вписывалась в сверкающий стиль современной московской богемы, а для женщин, привыкших к роскоши, его жильё казалось жалкой хибарой. Как ни странно, Оксане здесь нравилось.

– Вот значит, как живет близкий друг Ксанки, – хмыкнула Александра и повернулась к нему.

– Именно так, – сегодня Джеймс чувствовал себя иначе, нежели чем на выставке. – Нашла мой адрес в телефоне сестры?

Сестрица Оксаны была весьма привлекательна, но сегодня влечения к ней он не испытывал. Подозрения о загадочной силе, которой обладали сестры, стали ещё ярче.

– Догадливый… Ума не приложу, почему ты задержался рядом с Ксанкой. С теми, кто умеет думать, моя сестренка быстро начинает скучать.

Саша провела пальцем по его обнаженной груди. Джеймс перехватил её запястье, и мир покачнулся. Будто кто то повернул переключатель и прибавил температуру в комнате. Жар побежал по венам, животное желание обрушилось на него с такой силой, словно Александра была первой женщиной, которую он увидел.

Усилием воли Джеймс отстранился и отошёл на несколько шагов, набросил рубашку, начал застёгивать. Пальцы едва уловимо дрожали, соскальзывали и пуговицы отказывались проходить в разрезы.

– Неожиданно, – она подошла к нему со спины, положила руку на плечо. – Я рассчитывала, что мы наоборот разденемся… Почему ты не позвонил, Семен?

Джеймс хотел ответить, что не собирается с ней спать, но пока пытался подобрать слова, в горле пересохло. Он чувствовал, что тормоза сдают. Если не выставить сестрицу Оксаны за дверь сейчас же, он завалит её прямо на пол. Внутри проснулось нечто жуткое, дремучее и злое. Остервенение, гнев и исступление, слитые воедино в безумии.