«Я тебе помогу», – взволнованный голос Хилари совсем рядом.

У него снова началась ломка. Не хватало дозы адреналина, стимуляторов, от которых силы и выносливость возрастали, не было оружия, чтобы убивать. Он чувствовал себя бесконечно жалким, слабым, ненужным.

Хилари положила пистолет на подлокотник кровати, протягивая руку, чтобы помочь опереться. Джеймс перехватил его слишком быстро, снял с предохранителя и нажал на спуск. Хилари сползла на пол, зажимая руками рану на животе, в глазах её светилось удивление, боль и страх. Она всегда отчаянно цеплялась за жизнь, но сегодня смерть её перехитрила.

Джеймс шёл по знакомым коридорам, он искал выход и не находил. Коридоры, переходы заканчивались тупиками, лестницы выводили на тот же этаж. Равнодушно мерцали огоньки электронных замков на панелях управления, разинутые пасти дверей напоминали одна другую.

– Семен!

Он остановился, замер: решив, что ослышался, неуверенно двинулся вперед.

– Семен, не оставляй меня!

Он рванулся на голос Оксаны, позабыв обо всем, что совершил. Влетел в палату и остановился. Небрежно смятые простыни, подушка, под которой он оставил пистолет. Кровавый след, протянулся по полу.

Джеймс медленно повернул голову, опасаясь того, что увидит. Привалившись к стене, у самой двери сидела Оксана. Светлые волосы, футболка – всё в крови. Стеклянный взгляд светло карих глаз, источающий пустоту.

Он вцепился в волосы и попятился назад, замер и снова бросился к ней, упал на колени. Подхватил её на руки, сходя с ума от отчаяния. Боль всей его жизни обрушилась разом и с такой силой, что перехватило дыхание.

Весть о смерти отца: «С прискорбием вынужден сообщить, что ваш муж погиб при исполнении, миссис Стивенс».

Отчаяние кошмарного столкновения с теневым миром. Бесконечные убийства, смерть повсюду – руками того, кто поклялся спасать и защищать. Запаянное намертво в саркофаге желание отменить содеянное.

Невозможно.

– Ей уже не поможешь, – рядом стояла Хилари. Она смотрела на него жестко. – Ты убивал и продолжишь убивать.

– Что ты натворил, Джеймс? – голос отца.

Он вздрогнул под пронзительным взглядом светло серых глаз. Форменная одежда, безупречная выправка. Таким Роберт Стивенс был всегда, сколько Джеймс помнил. Таким же он ушел из дома на последнее дежурство.

– Не слушай их, Семен, – взгляд Оксаны стал осмысленным, губы едва шевелились, на холодных пальцах запеклась кровь. – Ты не такой. Ты не можешь быть таким.

«Я гораздо хуже, Оксана», – хотел сказать он, но её лицо исказилось и поплыло, как парафин с горящей свечи.

В палате стояли измененные: все, кого он убивал. Их лица сливались в бесконечный пестрый калейдоскоп, многих из них Джеймс даже не мог вспомнить. Мужчины и женщины, азиаты, афроамериканцы и европейцы. Повсюду была кровь, она поднималась вдоль стен, как вода в бассейне. Джеймс попытался встать, но чьи то невероятно сильные руки с силой давили на плечи, не позволяя распрямиться.

С хриплым выдохом он вынырнул из сна, понимая, что лежит на спине, пальцами судорожно сжимая простыни. Тело было напряжено, натянуто, как струна, по лбу струился холодный липкий пот. Джеймс даже не сразу заметил, что уже рассвело.

Оксана заворочалась рядом и сжала его ладонь. Живая и такая близкая, она обняла, погладила ладонью по щеке.

– Плохой сон?

– Что то вроде.

Он сел на кровати и провел рукой по взмокшим волосам.

– Поговорим? – взволнованно спросила она.

Джеймс покачал головой.

– Точно? – Оксана с тревогой вглядывалась в его лицо и поглаживала руку.