Джеймс чувствовал, что эта надрывная откровенность убивает его. Он шёл в пожарное депо и радовался каждому новому вызову. Потому что перед лицом собственной смерти было легче простить себе чужие. На войне убивать просто, но гораздо сложнее вспоминать об этом в мирное время.

– Прошлое ничего не значит, – прошептала Оксана.

Она будто мысли его читала. Иногда Джеймсу начинало казаться, что он начнёт говорить, а Оксана продолжит. Такое бывает у близнецов. Или у родных людей.

– Я не стану ему помогать, – негромко произнес он.

Как легко это получилось сказать. Легко, но пережить внутри – отнюдь.

Оксана отступила назад, закрыла глаза и обхватила себя руками. Закушенная губа – верный знак того, что она вот вот заплачет. Джеймс смотрел на неё и отмечал каждую знакомую черту, жест. Никогда не знаешь, кто станет тебе родным, но когда это происходит, ты понимаешь безоговорочно.

Тишина казалась густой, хоть ножом режь.

– Чертов эгоист! – неожиданно выдохнула Оксана. – Я просто хочу, чтобы ты жил. Неужели это так много?

Она положила руки ему на грудь, глядя в глаза.

– Я люблю тебя, Джеймс Стивенс. Позволь мне просыпаться с мыслью, что ты просто есть. Неважно где, неважно как тебя зовут и с кем ты будешь счастлив. Пожалуйста!

Он хотел сказать, что дело не в гордости, а в том, что ему придется назвать Стрельникову имя Корделии. Отдать в руки измененных то, ради чего он рисковал всем, в том числе и ей. Но что это теперь изменит? Для Корделии он уже сделал всё и даже больше. Найти её теперь будет нелегко, если не сказать невозможно. У них со Стрельниковым общий враг, и как они решат эту задачу, вместе или порознь – не его ума дело.

Джеймс вдруг осознал, что для него по настоящему важно. Спокойствие и счастье Оксаны.

– Хорошо, – ответил он.

Её глаза недоверчиво расширились, а лицо расцвело таким счастьем, что только ради этого стоило согласиться. Оксана искренне и светло улыбнулась, порывисто сжала его руки. Хотела что то сказать, но передумала. Осторожно уткнулась лицом ему в плечо и глубоко вздохнула.

Джеймс притянул Оксану к себе – такую родную, вдохнул свежий запах её волос. Время отсчитывало последние минуты их близости. Призрак угрозы больше не стоял между ними, и он наслаждался каждым мгновением. Не было ни прошлого, ни будущего, одно лишь настоящее. Однажды он уже отпустил её, и сделает это вновь.

Больно, но только сейчас. Потом должно стать легче, по другому не получится прожить целую жизнь вдали от Оксаны.

«Просыпаться с мыслью, что ты просто есть».

Только так, и никак иначе.

20

Москва, Россия – Сиэтл, США. Май Июль 2014 г.

В Шереметьево её отвозил Ронни. С приездом босса Халишер вернулся к виду разгильдяя переростка, но это Ванессу больше не раздражало. Она привыкла к его манерам, вождению машины, тяжёлому року в динамиках и даже привычке не выпускать изо рта жевательную резинку.

Последний разговор с Рэйвеном вышел коротким. Его не слишком устраивал расклад, в котором Стрельников остался преемником Демьяна, но он собирался задержаться в Москве и наладить отношения с Михаилом. Ванессе было уже всё равно. Она больше не хотела иметь никакого отношения к делам измененных.

Халишер дергался в такт музыке, и она невольно улыбнулась. Поняла, что ей будет немного не хватать его откровенной беспардонности.

– Ронни, откуда ты так хорошо знаешь русский?

Он бросил на неё косой взгляд, но все таки ответил.

– Я здесь родился и вырос.

Что же, это многое объясняло, особенно в его поведении и манерах.