Оксана понимала, что рано или поздно придется его оттолкнуть, но пока наслаждалась его обществом. Печальная история ее семьи научила тому, что серьезные отношения чувствующим ничего хорошего не сулят. Ярким примером стала мама, которая сохранила ей жизнь ценой своей. Саша с детства отрезала себя от малейшего намека на привязанность и зорко следила, чтобы Оксана «по дурости» никем не увлеклась.

Вторые роды для чувствующей смертельно опасны, но мама решила рискнуть, потому что очень любила отца. Оксана родилась здоровой и крепкой, но ей это стоило жизни. Саша любила напоминать, что именно она свела маму в могилу. Долгие годы Оксана не могла избавиться от чувства вины, несмотря на все бабушкины увещевания. Тем не менее, для неё история любви родителей тоже стала уроком. Никаких длительных любовных отношений и, тем более, детей.

В Институте  она все таки влюбилась, но тут «на помощь» пришла Саша. Она не просто соблазнила парня, которым Оксана увлеклась не на шутку, но и здорово поломала ему психику. Сергей забросил танцы, вынужден был пойти работать на завод и вскоре спился. Это был единственный раз, когда бабушка вышла из себя и повысила голос. Наталья Валентиновна выговаривала сестре, как провинившейся школьнице. Саша держалась, как королева, идущая на казнь. Всем своим видом она изображала оскорбленное величие, как бы говоря: «Я пострадала за благое дело».

Оксана не думала, что когда нибудь сможет её простить, но прошло время, и они снова начали общаться. Потихоньку, через раз и спотыкаясь, сёстры всё таки помирились. Большей частью из за Натальи Валентиновны. Бабушка была единственной, кого Саша любила кроме себя, хотя дождаться от неё признания казалось чудом. В тот день, когда сестра скажет: «Я тебя люблю», – не своему отражению в зеркале, небеса упадут на землю.

Сашин салон красоты – Bél Lavi – относился к тем, где всё безукоризненно и невообразимо дорого. Стремление сестры к совершенству начиналось с дорогущего интерьера холла в кремово бежевых тонах, вечно надраенных до блеска полов, и продолжался услугами лучших мастеров, которых Саша выбирала лично, отправляла на обучение в Европу и драла три шкуры за малейшую оплошность. Каждые два месяца они проходили аттестацию и держались исключительно на высоких даже для Москвы окладах и процентах. Изысканность и безупречное обслуживание для особых клиентов.

Оксана была здесь частой гостьей. Мастера её любили, потому что она не скупилась на чаевые и в отличие от сестры не вела себя так, будто все вокруг навозные мухи, и только она одна ласточка.

Сегодня Оксана попросила Семена забрать её прямо из салона, чтобы потом сходить куда нибудь вместе. Она покрасила волосы, сделала педикюр, и искренне радовалась тому, что Саши не оказалось на месте. Радость была недолгой: сестра приехала, когда Оксана расплачивалась возле стойки администратора.

Выглядела она, как всегда, потрясающе. Светлое пальто сидело, как влитое, а волосы лежали так, будто Саша только что сделала укладку. Идеальный макияж, маникюр, как у модели, сошедшей с обложки журнала и взгляд монаршей особы, под которым с непривычки чувствуешь себя нашкодившим пажом.

– Наконец то решила привести себя в порядок, – бросила Саша с одобрительной улыбкой, – похвально.

Оксана с трудом удержалась от того, чтобы не показать ей язык. Она следила за собой, и никто не мог назвать её неухоженной. Кроме Саши. Но рядом с сестрой можно было спокойно ставить американских актрис с красных дорожек Оскара, и те краснели бы от мыслей о своей несостоятельности.

Лена, администратор, сразу подошла к Саше, чтобы взять у неё пальто, но не успела и рта раскрыть, как услышала:

– Сделай мне кофе. Будь так любезна, нормальный. Я устала повторять, что кофемашина в моем салоне для того, чтобы кофе был похож на кофе, а не на бурду из «Старбакса».