|
Он даже сумел вернуться с того света. В любом случае я рад, что он не успел сделать попытки. — Ты говоришь, установка прямо над нами? — спросил подполковник. — Не совсем. Она в восточном крыле, за вентиляционной шахтой. — Я должен в этом убедиться. — Разумеется. Столяров поднялся, сделал пару шагов к двери и вдруг замер, с подозрением глядя на Олега. — А что, если это уловка? — сказал он. — Если Пси-Мастер все еще живет в твоем сознании, и вся эта история была придумана только для того, чтобы избавиться от меня? Гарин вздохнул и постарался, чтобы его голос звучал максимально искренне. — Это не уловка, Миш. Честно. Да пусть бы я даже был сейчас Пси-Мастером. — От такого предположения его самого передернуло. — Все равно я связан. Хочешь — свяжи меня еще сильнее. Хочешь — запри чем-нибудь дверь. Что я такого ужасного могу сделать связанный в запертой комнате? — Но ты же понимаешь… — Я все понимаю, Миш. Я бы на твоем месте тоже никому не доверял. Михаил внимательно посмотрел на Олега, потом перевел взгляд на его жену. — Марина, тебя мне тоже придется связать. Потому что если Пси-Мастер захочет освободиться… — Хорошо, — согласилась она и послушно протянула сложенные вместе руки. — Не так, лучше за спиной, — сказал Столяров. — Встань, пожалуйста. Марина наклонилась над Олегом и осторожно приподняла его голову. — Ты потерпишь? — Постараюсь. — Гарин повернулся к подполковнику и усмехнулся. — Вяжи, вяжи… ментяра! Пока Столяров ворочал в коридоре что-то тяжелое, подпирая дверь, Олег пронзительно заорал: — А на черной скамье, на скамье подсудимых… Стук и скрежет за дверью стихли. Гарин тоже замолчал. Он все равно не знал текста песни дальше первой строчки. — Фу, — сказала Марина. — У тебя голос как у уголовника. — Неудивительно. Зона меняет людей. Я уже дважды на этой неделе пил чифир. Правда, в последний раз это была бодяга, галимый вторяк. — Что с тобой, Олеж? — Не знаю. — Он улыбнулся беспомощно. — Я почему-то очень нервничаю. — Не нервничай. Теперь все будет хорошо. — Все уже хорошо. Они встретились на середине комнаты и попытались обняться. Сделать это со связанными за спиной руками было совсем непросто. Тогда они поцеловались. — Я правда не очень страшная? — спросила Марина. — Совсем не страшная. Ты красивая. Самая лучшая. — Даже в этом свитере? — Ну… — Что «ну»? — Без него тебе было бы лучше. Помоги мне, пожалуйста. — В чем помочь? — Повернись спиной. Ты же можешь шевелить пальцами? — Бесполезно. — Она помотала головой. — Веревки не развязать. Твой друг вяжет на совесть. — Я не про это. Расстегни мне брюки. — Ты что задумал? — Расстегни, — хрипло повторил Олег. — Ты совсем псих? — Да. Теперь давай наоборот. Повернись ко мне. Как это расстегивается? — Как все пуговицы на свете. — Мне же не видно. Почему у вас, девочек, все не на ту сторону? — Это у вас все не на ту. Ты сумасшедший! Сейчас нельзя! Я не помню, когда в последний раз была в душе. — Плевать! Это все не важно. Ты не представляешь. Я же думал, что тебя нет. Что тебя больше никогда… — Ну-ну-ну… Только не плачь, а то я тоже зареву! — Я не плачу. — Я сказала, прекрати. Выбери что-нибудь одно: либо плачь, либо это самое. А то я чувствую себя как сиротка из анекдота. |
