|
Семьдесят два и семьдесят девять. Тоже грех жаловаться: и пожили хорошо, и умерли почти как в сказке, с разницей в сорок шесть дней. В той части кладбища, куда шел Олег, семейные могилки попадались чаще, чем в других местах. Потому что отдыхать на курортах люди обычно ездят семьями. Данисенко Людмила и Данисенко Софья, тридцати трех и тридцати семи лет, сестры. Колесовы Елена и Дмитрий, мать и сын. А вот и Антоновы: отец, мать и трое сыновей, младшему — четыре, старшему — одиннадцать лет. Гарин помнил, как их хоронили — пять одинаковых цинковых гробов в одной большой групповой могиле. На памятнике не было фотографий, только надпись трафаретными буквами «АНТОНОВЫ», а ниже в столбик шло перечисление: имя — дата рождения — дата смерти, имя — дата рождения — дата смерти… общая на всех. 12 X. Почему-то в местах вроде этого любят обозначать месяц римскими цифрами. Может, оттого что римская десятка похожа на крест. Крайняя могила в следующем за Антоновыми ряду — «Сафина Нелли Рустамовна». — Привет, Нелька, — привычно поздоровался Олег. Обычно она шутливо отвечала «Здравствуйте, господин инженер», но после 12 X перестала отвечать. А справа от нее… Он остановился и зажмурился, словно в лицо ему ударил луч прожектора. Наверное, к этому нельзя привыкнуть. Такая настоящая, такая… живая. В белом платье и в венке из одуванчиков. Волосы заплетены в косу, лишь один локон выбивается из-под венка, самый непослушный, который было так приятно наматывать на палец. Гарин, не глядя, вытянул руку и коснулся холодной керамической пластинки. Провел пальцами по ее контуру, затем спустился к рельефным бронзовым буквам. Он ощупал каждую, точно слепой. Потом открыл глаза и прочел еще раз: «Гарина Марина». И машинально сосчитал: двадцать два года. «Будет в декабре, — поправился он. И снова поправился: — Могло бы быть». «Почему я не с тобой? — спросил Олег, не раскрывая рта. — Почему Данисенко вместе, Колесовы вместе, Антоновы вместе, все пятеро… — Он проглотил комок в горле. — Почему рядом с тобой Нелька, а не я? Не было времени? Да, не было. Один выходной в месяц, максимум два. О том, чтобы выбраться куда-нибудь на неделю, не было и речи. И, главное, никто ведь не заставлял. Сам себе хозяин. Я думал, это важно… Думал — бизнес… Думал, еще немного, полгодика, максимум год… Помнишь ту открытку с котенком? «Мне плохо без тебя», помнишь? Я ведь тогда даже не вспомнил, что у меня день рождения. Мне… Маринка, мне не плохо без тебя. Меня просто нет. И этот бизнес… Видишь, он оказался совсем не важным. Был — и нету. И я… Был — и нету. Маринка… Если бы я знал. Если бы я только знал…» — Привет, — раздалось за спиной. — Все горюешь? Гарин не обернулся и не вздрогнул. Даже не удивился, хотя с первого слова узнал голос, который не слышал больше двух лет и был уверен, что не услышит уже никогда. Олег повел плечом, будто загораживая изображение любимой от чужого взгляда. В сердце не было других эмоций, кроме привычной боли и усталости. «Маринка… — подумал Олег. — Маринка…» Продолжить мысль мешало присутствие постороннего. — Так и знал, что застану тебя здесь, — как ни в чем не бывало продолжил тот. — Сегодня же сорок дней, да? Кстати, а почему ты никогда не берешь трубку? «Уходи, — думал Гарин. — Ты приносишь только беды. |
