|
Михаил резким движением отобрал у зомби дробовик и, вставив оба ствола в пустую левую глазницу мутанта, нажал спуск. Разряженное оружие он брезгливо бросил рядом с трупом, затем поднял с пола шлем. — Царапина, — озабоченно пробормотал Столяров, проведя пальцем по лицевому щитку. Он посмотрел на люк в углу комнаты, откуда валил едкий белый дым, и покачал головой. — Но вроде бы небольшая царапина. Спускаться за новым шлемом было поздно. Во дворе опять затрещал автомат. Гарин шагнул в трубу первым. Спуск был неудобным, болезненным и страшным, но очень быстрым. Немного притормозив в последнем, изогнутом участке трубы, Олег плашмя ударился о воду и начал медленно погружаться. Его ноги не доставали до дна. Плыть в громоздком костюме, надетом поверх формы и обуви, не получалось, получалось только барахтаться. Его шлем был цел и не пропускал внутрь ни влаги, ни запахов, но Гарину все равно казалось, что он чувствует ужасную вонь ядовитых испарений, от которой слезятся глаза и щиплет в носу. Хуже всего, что внизу оказалось так же темно, как было в трубе. Будь Олег один, он бы, наверное, так и барахтался на месте, пока не выбился из сил, но Олег, к счастью, был не один. Столярову приходилось труднее. Его тянул под воду дополнительный груз в виде завернутых в прорезиненную ткань и обмотанных изолентой автоматов. Тем не менее у Михаила хватило сил, чтобы в кромешной тьме отыскать напарника и тычком между лопаток подтолкнуть его в правильном направлении. Проплыв метров пятнадцать и потратив на это больше трех минут, они оказались под открытым небом и смогли сориентироваться по тусклому свету звезд и куда более яркому зареву пожара. Они выбрались на берег на безопасном расстоянии от пылающего здания и автоматных очередей. — Надо же, как горит, — стягивая с себя костюм, сказал Гарин. — Вроде там и гореть нечему, сплошные бетонные плиты, а он, смотри-ка… Как будто не цементный завод, а спичечный. Столяров не разделял его интереса. Едва ступив на твердую землю, он отстегнул и отбросил в сторону шлем и упал на колени в зарослях сухого камыша. Михаила стошнило, громко и обильно. Потом еще раз. И еще. Его тошнило с короткими перерывами примерно минуту. Смотреть на его мучения было невыносимо. Олег озабоченно крутился рядом, не представляя, чем можно помочь в такой ситуации. — Ты все-таки хлебнул воды, да? — спросил он, когда Столяров наконец отревел, откашлялся и отплевался. — Протек все-таки шлем? — Подержи фонарик! — сквозь сомкнутые губы процедил Михаил. Не открывая глаз, он достал карманную аптечку, куском бинта промокнул веки, губы и ноздри, другим куском протер все лицо. Вытряхнул в рот несколько таблеток, поморщившись, всадил в шею иглу шприц-ампулы. Как завершающий штрих, выудил из кармана на бедре маленькую фляжку, свинтил крышечку и тонкой струйкой вылил жидкость в горло. Запах водки Олег уловил даже за миазмами свежей рвоты и гнилой озерной воды. — Тебе не предлагаю, — объявил подполковник вполне уже человеческим голосом и даже попытался подмигнуть покрасневшим, точно у зомби, глазом. Из лопнувшей нижней губы на подбородок стекала тонкая струйка крови. — Я и не прошу, — ответил Гарин и сам удивился, как искренне прозвучала фраза. «Хотя чему тут удивляться, — подумал он. — Есть вещи и получше водки. Намного лучше». Олег сквозь ткань комбинезона погладил тяжелый обруч, который хранил на груди, у сердца. — Ну все? — спросил он. — Теперь на Янов? — Да… — Столяров тяжело поднялся с земли. |
