Встряхнув мешочек, я высыпала его содержимое себе на колени и склонилась над «косточками». Перед моим взором предстала комбинация из трех цифр: 10+21+25. Значение ее было следующим: «Когда вы не призываете что-то плохое, оно и не случится. Если человек не хочет что-то изменить, значит, его устраивает положение вещей».

«Интересно, что хотели сказать этим „косточки“? — убрав двенадцатигранники в сумочку, подумала я. — Выходит, Родниченко все в его жизни устраивает, он совсем не собирается что-то менять, а следовательно, деньги друга ему были ни к чему. Или „косточки“ имели в виду что-то другое? Или кого из гостей? Но подозревать кого-то конкретно я пока не могу, так как ничего компрометирующего о ком-то из присутствовавших на вечеринке пока еще не знаю. Адвоката же и частного предпринимателя я вычеркнула из общего списка. Ну и замысловатый же мне достался ответ!»

Поразмышляв немного над предсказанием своих маленьких помощников, я взглянула на часы и поняла, что сейчас рабочие начнут покидать завод. Я вышла из машины, выбрала для себя такое место, где меня не сразу заметят, и сосредоточила взгляд на двери здания. Успела очень вовремя, так как из нее как раз потянулась вереница людей. Они о чем-то переговаривались у входа, прощались, а затем расходились в разные стороны: кто-то шел к остановке, а кто-то пешком вдоль высокого каменного забора. Где же Родниченко?

Но вот и знакомая фигура молодого человека появилась в поле моего зрения. Он, ни о чем не подозревая, медленно направился к остановке.

«М-да, и зачем я тогда пряталась? — усмехнулась я сама над собой. — Можно было сразу сообразить, что он пойдет в ту сторону. Ну да ладно, едем следом».

Дождавшись, когда парень сядет в автобус, я села за руль своей «девятки» и заторопилась следом. Через пару кварталов выяснилось, что ехал Родниченко вовсе не к себе домой. Он сошел на улице Челюскинцев, затем пересек две небольшие улочки и направился вдоль Столичной. Медленно двигаясь на машине за ним следом, я пыталась понять, куда же он идет. Обычно, отработав свои часы на предприятии, люди спешат по домам, чтобы отдохнуть и поужинать. Однако сегодня Родниченко общему правилу почему-то не последовал.

«А вдруг он идет к своему сообщнику, у которого спрятал украденные деньги? — мелькнула у меня в голове мысль. — Кстати, очень даже может быть. Тогда мне крупно повезло, повяжу сразу обоих. Вот будет чудно: преступление раскрою в минимальные сроки, почти что за пару часов. Да мне за такое геройство как минимум медаль полагается или, по крайней мере… Тьфу ты, чего это я размечталась ни с того ни с сего? Нафантазировала невесть что… Есть поговорка: „Не пойман — не вор“, но в моем случае ее следует перефразировать: „Не поймал — не победитель“. Так что продолжаем работать дальше, ведь просто так ничего не дается, это уже проверено».

Очень скоро выяснилось, куда направлялся мой клиент. К моему великому сожалению, вовсе не на квартиру сообщника и даже не в такое место, где можно было бы назначить с ним встречу, а… в отделение милиции. Зачем туда шел Родниченко, мне стало понятно сразу: по всей видимости, хотел узнать, есть ли что-то новое по его делу. Видно, беспокоится. Знать бы еще, из-за чего переживает, за собственную шкуру или за друга?

Как только Родниченко вошел в дверь милицейского участка, я остановила машину, достала начатую сегодня утром пачку сигарет и закурила.