Звездный дождь не унимался до рассвета — через созвездие Персея проходил метеоритный поток. Дождь персеидов… белые нити в черной накидке ночи, нарядно расшитой падучими звездами…

Прекратите смех!

Красота и покой — вот что такое дождь персеидов.

И я повторял, повторял, повторял одно и то же желание.

Теперь всё, господа судьи и присяжные заседатели. Что и говорить, ничто из загаданного не сбылось.

Независимо от того, в кого я воплощался — в учителя Марии, в полковника Ботинка, в босого скитальца с посохом — я всегда оставался в одиночестве. Всегда!

Метеоритный дождь меня обманул. Вы когда-нибудь загадывали желание вслед падучей звезде? Советую не пропускать такой возможности.

Великолепная штука: ну, просто ничего не меняет, вот нисколечко!

Вы требуете, чтобы я умолк?

Знаю, вам надоело, да вы мне и не верите. Думаете, что все это бред сумасшедшего. Может, вы и правы — разве нормальному придет в голову становиться богом?

Что вы сказали, господа судьи?

Вы приговариваете меня к смерти?! К смертной казни через отлючение?

Нет, я не согласен! Я хочу жить! Жить!

ЯН ВОЙЦЕХОВСКИЙ:

Ко мне ввалился Райнхард, следом за ним — инспектор с оружием в руках. С чем сравнить их лица? Вы фильмы Хичкока видели?

— Ян, они слились! — заорал шеф с пеной у рта.

— Кто слился, где?

— Мария и Исаил! Пойди, послушай, он говорит голосом Марии!

Вот так и Райнхард Макреди слетел с катушек.

Впал в какую-то беспросветную истерику, бродил по всем помещениям, кричал, даже застрелиться пытался.

Полицейские глаз с него не спускали, еле удалось уберечь.

Мне, конечно, тоже было интересно заглянуть к нашему исчадию, ой как хотелось, да только, признаться, боялся я. Мария мертва, Владислав рыдает над ее телом, Хоаким словно оцепенел, Райнхард вопит и трясется, инспектор трусливо озирается и ни за что не желает пистолет в кобуру. Попробуй тут не испугаться!

Ровно в 17.30 я собственноручно выключил главный рубильник. Никто к Нему не вошел. Никто не пожелал попрощаться.

На следующее утро мы хоронили Марию. Могилу ей выкопали в заднем дворе института. Никаких демонстраций не было, из городка никто не явился. Хоакима мы убедили, то таково желание Исаила — «похороны Марии устроить скромные, без лишнего шума — такие к лицу подлинной пророчице». Присутствовали мы четверо, повариха Стефания (вот кто плакал от всей души), инспектор и несколько полицейских в роли могильщиков.

В полдень мы отбыли на военном вертолете.

В Афинах наши пути разошлись, Владислав улетел в Москву, а спустя несколько месяцев я узнал, что он приступил к работе во Всесоюзном институте биокибернетики. Райнхард преподает в Массачусетском технологическом институте. Хоаким лег в больницу, быстро поправился, после чего сразу вышел на пенсию.

Зажил на какой-то вилле под Мадридом, занялся разведением породистых собак. Я тоже преподаю, живу в Варшаве.

«Группа 13» с тех пор не встречалась. Мы не поддерживаем никаких отношений. Только раз я получил от Влада телеграмму: «Были ли мы виноваты?». Я ответил лаконично: «Может быть».

ЗАПИСЬ 0193

Ха-ха, бедняга Райнхард! Прямо спятил, болван, когда услышал голос покойницы.