|
И настойчиво, очень настойчиво звучало - такая сила не могла сгинуть бесследно. Настанет день, когда она проявится. Где, когда, в какой форме?.. Никто не знает. И её любимейшее оружие, рубиновая шпага, уцелевшая, когда она, Клара, жгла в магическом пламени артефакты на тропе Межреальности, тщась вытащить Сфайрата из неумолимо надвигающейся смерти, - рубиновая шпага пребывает без дела. Пока пребывает. Клара тяжело вздохнула, с силой прижала пальцы к вискам. Давай-ка за дело, подруга Хюммель-Стайн. Игрушки ждут. * * * Ирма переминалась с ноги на ногу, застенчиво теребя подол платьица - старенького, но чистого и аккуратно заштопанного, так что и не сразу заметишь. Во вспотевшем кулачке она сжимала огромное богатство - целых три серебряка и ещё пяток медных денежек помельче. Стоило гнуть спину в трактире Свамме-гнома, драить полы или перемывать бесконечные развалы посуды. Ирма отлично умела драить глиняные плошки и кружки, раз-раз-раз - и они уже сверкают, словно только что с гончарного прилавка. Дядька Свамме её не обижал, платил честно и аккуратно, и совсем не верит она, Ирма, в то, что взрослые про гномов болтают - мол, продались они подземным демон а м, оттуда, мол, все их богатства, а сами детей втихаря воруют и в жертву тем демон а м отдают… Девочка тихонько вздохнула. Она копила невеликий свой заработок с самого Многоцветия, четырежды по четыре седмицы. Долго-предолго и вовсе даже на другое, но… Она, Ирма, хоть и мала ростом, а считать умеет и грамоту знает, спасибо патеру Франклю, старому монаху, нашедшему приют у Свамме-гнома в трактире. Почему скуповатый гном кормит и поит бездомного бродягу в худом рубище, Ирма не знала и не гадала. Главное, что патер Франкль её, Ирму, любил и чем мог помогал - таскал дрова и воду, поддерживал огонь под большим котлом; Свамме-гном похвалялся, что посуду у него моют в горячей воде, а не просто оттирают песочком, как в иных, не столь уважающих себя местах. И вот как-то мимоходом, между делом, научил и счёту, и чтению. Правда, о том, что она грамотная, Ирма помалкивала - тот же патер Франкль надоумил: мол, от греха подальше. Какие такие «грехи» имелись в виду, Ирма тоже не знала, но послушно молчала. Топталась она возле широко раскинувшегося дома, большого, как два или даже три обычных в Поколе. Единственный в городке, крыт он был не потемневшим от дождей тёсом, а дорогой красной черепицей. Побелённые стены, перечёркнутые косыми крестами опорных балок, зелёные ставни, причудливые наличники… Ну, всё, пошла - она глубоко вздохнула и осторожно приоткрыла дверь. Звякнул колокольчик, пахнуло пирогами и ещё чем-то неуловимым, пряным. Строго мяукнул здоровенный страж-кот, внимательно поглядел на Ирму золотисто-драконьим глазом, мол, кто такая, что тут делаешь? Смотри у меня, мимо такого, как я, даже мышь не проскочит! Страж-коты умели говорить, но только со своими хозяевами. Тем не менее Ирма вежливо присела (этому тоже научил патер Франкль) и сказала, обращаясь к коту, словно к человеку: - Мне бы хозяйку… госпожу Клару. Если можно. Пожалуйста, - поспешно добавила она в конце. - М-мырряу, - удовлетворённо ответствовал котище и исчез под прилавком. Из темноты на Ирму по-прежнему смотрела пара глаз, так непохожих на обычные кошачьи. Лёгкие шаги из глубины дома - и вот перед оробевшей Ирмой оказалась сама госпожа Клара. Девочка снова присела, опустив глаза, как учили. - Здравствуй, Ирма, дорогая моя, - прохладные пальцы чуть коснулись затылка. - Никак решилась? За Серым пришла? - Да, госпожа… Хозяйка лавки фыркнула совсем неподобающе для могущественной чародейки, умеющей оживлять игрушки. |
