|
Что ж, они поклонились мне, принесли оммаж, но, само собой, до строго отмеренного предела. Если случится настоящая гроза и в бой отправятся все до единого мои подмастерья, на помощь этих созданий рассчитывать не придётся. По крайней мере, честно. Я никогда никого не уговариваю. Кто страшится боя или считает себя выше этого, кто уверен в собственной неуязвимости или неприступности собственной крепости, неважно, воздвигнутой своими усилиями или дарованной стихийными силами - пусть они пребудут в покое, непотревоженные. А вот их обиталище, признаюсь, занимало меня тогда куда больше. Вместилище изначального огня. Того самого, что я пустил в ход, когда на Хединсее пришлось отражать натиск Дальних. Но тогда я вынужден был пробиваться к его областям, крушить и сминать пласты реальности страшным молотом - по подсказке Сигрлинн. Пламя Неуничтожимое, пылающее в самой глуби сущего; я едва достиг его в последний миг, а тут - поглядите-ка! - его целые моря и океаны. И не сказать, что оно «скрыто», вовсе нет: приходи любой, приходи и смотри, если дойдёшь. И бери, если сумеешь взять. Или удержать. О пользе, как говорится, пеших прогулок после обеда, подумалось мне. Я долго ещё не мог прийти в себя. Хотелось, конечно, заполучить это пламя с собой, носить при себе; и, наверное, Истинный Маг Хедин не преминул бы так и поступить, найди он более-менее надёжный способ сохранить это сокровище. Истинный Маг, не бог Хедин. Бог, не устающий задаваться вечным вопросом: «Что же такое настоящая божественность?» Я ничего не взял из пламенной купели. Пусть всё пребудет так, как оно есть. И пусть никогда не потребуется мне ломать и крушить плоть Упорядоченного, силой вырывая это пламя из его лона. * * * Миновало время. Кончилась и мирная передышка - в конце концов, она далеко не вечность, которая, как мы знаем, тоже имеет обыкновение проходить слишком быстро. Я не забыл об удивительных созданиях. Рассказал о них Ракоту, брат подивился и, со свойственной ему горячностью, тут же отправился туда. Вернулся он непривычно задумчивый, не похожий сам на себя. - Они говорят, брат, что у них есть дар для тебя. - Дар? - удивился я. - Мне они сказали, что не желают никак втягиваться в наши войны. - Они и не втянутся, если я верно их понял. Однако они просили - покорнейше просили, очень вежливые! - передать, что ты можешь при нужде почерпнуть силы в их пламени. - Очень любезно с их стороны, - хмыкнул я. - А вот почерпнуть сил… Пока не требуется, брат. - Лучше б и не потребовалось, - буркнул Ракот. - Слишком уж памятен тот день. Ведь если б не то пламя… Брат щадил мои чувства. «Если б не Сигрлинн, указавшая нам дорогу к нему», - следовало б ему сказать. - Я обдумаю. - Ничего не переделаешь, Хедин, Познавший Тьму, и боль, что всегда с тобой, не должна помешать исполнить главный долг. И я обдумал. Пламя Неуничтожимое, первый дар Творца новорождённому Упорядоченному, что мне пришлось вырывать с мясом и кровью, лежало у ног, словно прося - возьми меня, используй! Прошло ещё долгое время, пока я не додумался, пока не выстроилась система заклинаний, больших и малых, и пока великое Пламя, свирепое и неукротимое, замерцало мириадами мелких искорок-звёзд, складываясь в лёгкий, почти невесомый меч. Я всегда любил оружие. Я с гордостью носил Чёрный меч, подарок Ракота, пока не вернул заветный клинок названому брату после нашего бегства со Дна Миров; до сих пор памятно, как мы с Хагеном добывали ему Голубой Меч у Бога Горы. |
